– Ты прав, – подумав, согласился Карл. – Главное то, что я бросил свою семью, рядом со Сьюзен не оказалось того, кто бы ее поддержал, и она вымещала все на Нейтане. И Нейтан вырос… Знаешь, мальчишка был просто сгустком обнаженных нервов. Постоянно нарывался на неприятности. Дрался. В старших классах пристрастился к наркотикам, но, несмотря на это, кое-как смог окончить школу. Это был какой-то ужас. Время от времени Нейтан пытался выправить завалившееся судно, но новый порыв ветра снова опрокидывал его, а потом появились Мэдди и Оливер – ребенок родился случайно, но к этому времени моя жена уже умерла от цирроза печени, а я угомонился, поэтому Оливер проводил со мной столько же времени, сколько и с родителями. А потом – ох!

Он умолк, опять уставившись в мутные глубины низкосортного виски. Наконец понюхал жидкость, словно призывая решимость, и с силой поставил стакан на стол.

– Потом Нейтан передознулся. Оставив записку. Вот так. Мэдди и Оливер заняли больше места в моей жизни, и я старался как мог, но… в Оливере жил призрак моего сына. А затем появился этот Джейк и… вот и все. Поезд громыхал по кривым, разбитым рельсам. Наверное, крушение было неизбежным. Так происходят многие катастрофы.

«Катастрофа». Это слово задело Нейта. Слишком много катастроф, твою мать.

– Сочувствую, – сказал он. – Если тебе от этого легче.

– Легче. Не сильно, но хоть что-то. – Карл заморгал, борясь с блеском в глазах. – Позволь спросить: как у тебя это получается?

– Получается что?

– Держать все в руках. Моего Нейтана испортило то, что с ним сделали я и моя жена. А нас самих… наверное, нас испортило то, что сделали с нами. Мой отец регулярно избивал меня до полусмерти. Мать Сьюзен была горькой пьяницей. Как говорится, яблоко от яблони недалеко падает. Но ты – если только не рассказываешь сказки, – ты смог держать все в руках. Как?

– Я это просто делал. – Нейт мягко усмехнулся. – Просто держал. И даже не в руках – за, как я это называл, дамбой. Бушующий океан оставался за очень прочной эмоциональной стеной.

– А тебя не тревожит – вдруг что-нибудь плохое прорвется за стену? Ураган перехлестнет.

– Очень тревожит. По крайней мере, тревожило. Тревожило то, что стена может сломаться. Или что уровень океана поднимется слишком быстро. И я боялся, что как-нибудь я сломаюсь. Выпью слишком много. Придушу сына, изобью жену. В глубине души я понимаю, что этого не произойдет, но иногда в голову приходит некая мысль, и от нее уже никак не удается избавиться, как ни старайся. – Нейт вздохнул. – Мой Оливер – мы отвели его к психотерапевту. А на самом деле к психотерапевту нужно мне. Я тогда не понимал главного. Как хорошо иметь человека, которому можно высказаться… ну, не знаю, такого, который поможет вытащить все наружу.

– Ты когда-нибудь слышал высказывание: кислород – лучший антисептик?[121]

– Если верить тебе, это отбеливатель. – Нейт помолчал, затем медленно улыбнулся.

Карл снова расхохотался, резко, громко. И они продолжили пить. Пили до тех пор, пока не закончилась бутылка и не наступила ночь.

* * *

Сон в ту ночь был беспокойной тенью, мечущейся среди могил. Сперва виски помог Нейту заснуть, однако через какой-то непонятный промежуток времени он проснулся и лежал в темноте. Ему казалось, что он слышит голос Риза, шепчущего про демонов и числа.

Господи, какое же все это безумие, мать твою!

Нереальное безумие.

Возможно, оно в самом деле нереально. Нейт утешал себя этой мыслью. Быть может, все это просто искаженное восприятие – он впал в кому или умирает, а эти образы прокручиваются в сознании в течение последних секунд жизни. А может, это какая-то… модель в духе «Матрицы», которая засбоила так сильно, что сошла с рельсов, и конец света представляет собой лишь исчезновение данных, отказ систем, каскад несчастных случаев.

Точно такой же сбой произошел с Карлом, когда после удара молнии он исчез на какое-то время.

Треск электричества – и Карл отправился в другое место. И в другое время. Молния. Точно так же появлялся и исчезал Риз.

Твою мать!..

Нейт уселся в темноте.

Карл оказался в мире Нейта. Он покинул Нейта – и все равно в конце концов оказался вместе с Нейтом. Причем эти перемещения не были синхронизированы во времени – Карл появился еще до того, как Нейт переехал. Этот рухнувший мир, содержащий в себе все прервавшиеся временные линии, не совпадал с единственным оставшимся – с тем, откуда пришел Нейт. Все это время его не покидало ощущение, что он куда-то спешит наперегонки со временем, что если он не поторопится, то не сможет спасти Оливера. Словно он гнался за Джейком, чтобы сохранить жизнь сыну – и предотвратить конец света.

Однако разные временны́е линии не шагают друг с другом в ногу…

Можно вернуться назад. И все исправить.

Карл ведь вернулся.

Пусть и на какое-то мгновение.

Возможно, это и есть путь. Буря. Гроза. Молния.

Возможно, это и есть путь.

– Мне нужно кое-куда съездить, – сказала Мэдди Оливеру утром на следующий день. В кастрюльке уже сварился кофе; она перелила его в термос, чтобы захватить с собой. (Ооох! – как же он был ей нужен: вчерашний «Старик Распутин» воскрес из мертвых, терзая ее настойчивым, пусть и мягким похмельем.) – Вставай. Одевайся. Обувайся. Позавтракаем по пути – перехватим гамбургеров.

– Куда поедем?

– Не знаю. В торговый центр, наверное, но… В общем, покатаемся. Мне нужны кое-какие вещи.

– Какие вещи?

– Ну, разные. Вещи.

Настал черед Оливера подозрительно нахмуриться.

– Что-то ты странно себя ведешь…

– Есть проект, над которым я хочу поработать. – У Мэдди мелькнула было мысль рассказать Оливеру, однако ему и так приходилось несладко. А тут еще родная мать вывалит на него такое… «Эй, сынок, я тебе не говорила, что иногда то, что я сделаю, оживает? У меня есть магический дар, как и у твоего приятеля Джейка! Круто, правда?» Мэдди чувствовала, что совершает предательство, ничего не рассказывая Оливеру, но не лучше ли будет показать?

– Я… никуда не хочу. – Мальчишка встревоженно посмотрел на нее. Спутанные волосы торчком в застывшей волне прибоя. – Ты не можешь съездить одна?

– Что ты хочешь сказать? Мы должны держаться вместе.

– Я просто… не знаю… я только что проснулся. Устал. И за последнюю неделю мы… ну… насмотрелись друг на друга и…

– Ты хочешь побыть один.

Оливер ничего не ответил, однако Мэдди прочитала по его лицу. Ну разумеется, хочет. Пятнадцатилетний подросток торчит в маленьком домике вместе с матерью.