– Ты можешь… вспомнить? – спросила я неуверенно. – Когда ты показывал мне мертвых, ты на них смотрел?

– Нет, – мягко ответил он, – я не смотрел ни на кого, кроме тебя.

Его глаза остановились на наших сплетенных руках. Потом он поднял их и тревожно посмотрел мне в лицо, ища там что-то. Я подняла его ладонь и потерлась щекой о ее тыльную сторону, на мгновение зажмурив глаза.

– Со мной все будет нормально. Дело в том… – начала я и остановилась.

– Да?

– Если он сбежал, то куда, как думаешь, он мог пойти?

Он тоже закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– В Браунсвиль, – покорно ответил он. – И если это так, то Ричард Браун уже знает, что стало с Ходжепилом и его людьми и скорее всего считает своего брата мертвым.

– О, – я сглотнула и сменила тему. – Почему ты сказал Йену, что мне нельзя видеть мистера Брауна?

– Я этого не говорил. Но я действительно думаю, что тебе его лучше не видеть, это правда.

– Потому что?

– Потому что ты принесла клятву, – сказал он, немного удивленный тем, что я не разгадала его намерение. – Разве ты можешь смотреть, как страдает раненый, и не помочь ему?

Мазь была готова. Я размотала палец, который больше не кровоточил, и положила как можно больше смеси под поврежденный ноготь.

– Наверное, нет, – сказала я, сосредоточив взгляд на работе. – Но почему…

– Что, если ты начнешь его лечить, заботиться о нем, а потом я решу его убить? – он пристально посмотрел на меня. – Каково это будет для тебя?

– Ну, это будет немного неловко, – ответила я, вдыхая поглубже, чтобы успокоиться. Я обернула палец тонкой полоской ткани и затянула потуже. – И все же…

– Ты хочешь лечить его? Почему? – В его голосе звучало любопытство, не злость. – Твоя клятва так сильна?

– Нет. – Я положила руки на стол, чтобы успокоиться, ноги внезапно стали ватными. – Потому что я рада, что они мертвы, – прошептала я, глядя себе под ноги. Мои руки были влажными, и несложная манипуляция потребовала от меня упорства, потому что пальцы оставались опухшими. Большие пурпурные пятна синяков цвели на запястьях. – И я очень…

Очень что? Напугана. Боюсь мужчин, боюсь себя. Я возбуждена в самом неприятном смысле этого слова.

– Я стыжусь этого. Ужасно стыжусь. – Я посмотрела на Джейми. – Ненавижу это чувство.

Он выжидательно протянул руку в мою сторону. Он знал, что трогать меня не стоит, сейчас я не перенесла бы прикосновения. Я не взяла ее, не сразу же, хотя мне хотелось. Вместо этого я посмотрела в сторону и заговорила с Адсо, который материализовался на шкафу, смерив меня своим бездонным зеленым взглядом.

– Если я… Я продолжаю думать об этом… Если бы я его увидела, помогла ему, – боже, я совсем, совсем не хочу ему помогать! – Но если бы я… возможно, это позволило бы мне… – Я посмотрела на Джейми, ощущая себя загнанной в угол. – Загладить вину.

– Вину за то, что ты рада их смерти и что хочешь смерти и ему тоже? – предположил Джейми негромко.

Я кивнула, ощущая, будто, сказав это, сняла какой-то груз с души. Я не помнила, как взяла его руку, но внезапно почувствовала крепкое пожатие. Кровь из его пальца сочилась сквозь повязку, но он не обращал на это внимания.

– Ты хочешь убить его? – спросила я.

Он долго смотрел на меня, прежде чем ответить.

– О да, – ответил он мягко. – Но пока его жизнь – это залог твоей. И наших, видимо, тоже. Поэтому он будет жить. Пока. Но я задам свои вопросы и получу ответы.

* * *

После того как он ушел, я еще какое-то время сидела в своем кабинете. Постепенно оправляясь от шока, я чувствовала себя в безопасности – дома, окруженная друзьями, рядом с Джейми. Теперь же мне нужно было смириться с фактом, что ничто не было в безопасности: ни дома, ни друзья и уж точно ни Джейми.

– Хотя ты ведь никогда не бываешь в безопасности, так ведь, чертов шотландец? – сказала я вслух и слабо рассмеялась.

Смех был неуверенный, но он заставил меня почувствовать себя лучше. С внезапной решимостью я поднялась и принялась чистить шкафы, выстраивая бутылочки по порядку, сметая кусочки рассыпанных трав и выбрасывая старые и подозрительные растворы.

Я собиралась навестить Марсали, но во время завтрака Фергус сказал мне, что Джейми отослал ее вместе с детьми и Лиззи к Макгилливреям, где о ней смогут позаботиться в безопасности. Если где-то вообще было безопасно, так это в доме Макгилливреев.

Расположенный неподалеку от Вулэм-Крик, дом Макгилливреев примыкал к бондарной лавке Ронни Синклера и заключал в своих стенах множество радушных, сердечных людей: не только Робина и Уте Макгилливрей, их сына Манфреда и дочь Сенгу, но и Ронни, который столовался у них. Обычная компания периодически пополнялась женихом Сенги Макгилливрей Генрихом Штрассе и его немецкими родственниками из Салема, а также Ингой и Хильдой с мужьями, детьми и родственниками мужей. Если прибавить к этому мужчин, что останавливались в мастерской у Ронни, которая удобно стояла на пути к Вулэмской мельнице, то можно смело полагать, что в этой толпе никто и не заметит Марсали с семьей. Но идти навещать ее там…

Такт и деликатность горцев – это одна сторона медали. Есть и другая – их радушие и любопытство. Если я останусь дома, то никто не станет меня донимать, по крайней мере, какое-то время. Но если я окажусь даже в относительной близости к Макгилливреям… От этой мысли я побледнела и спешно решила, что я, быть может, навещу Марсали завтра. Или через день. Джейми убедил меня, что с ней все в порядке, – она отделалась легким шоком и синяками.

Меня окружали надежные стены дома. Здесь не было техники будущего вроде плиты, вентиляторов, водопровода и холодильника. Не было слышно свиста газовой горелки и гула компрессоров. Только случайный скрип балок или деревянного пола да странное приглушенное жужжание древесной осы, строящей себе гнездо под карнизом.

Я окинула взглядом упорядоченный мир своей хирургической: стройные ряды сверкающих банок и бутылочек, льняные дощечки, заполненные сохнущим арроурутом и россыпями лаванды, пучки крапивы, тысячелистника и розмарина, висящие над головой. Бутылка эфира, освещенная солнечным светом. Свернувшийся клубком Адсо на столешнице, хвост аккуратно обвит вокруг лап, глаза лениво прикрыты.

Дом. По спине пробежала легкая дрожь. Я не хотела ничего, кроме как остаться одной, в одиночестве и безопасности в своем собственном доме.

Безопасность. У меня есть день, может, два, пока дом будет в безопасности… А потом…

Я осознала, что некоторое время стою без всякого движения, бездумно уставившись в коробку с желтыми ягодами паслена, круглых и блестящих, как будто мраморных. Они очень ядовитые, приносят долгую и мучительную смерть. Я подняла глаза к эфиру – это быстро и милосердно. Если Джейми решит убить Лайонела Брауна… Но нет. Он сказал, в открытом бою и перед свидетелями. Я очень медленно закрыла коробку и поставила ее на место.