— Кажется, вам случалось неоднократно пересекать Неваду, — заметил Ломакс.

Марджори кивнула:

— В детстве я жила там. Мой дед был военным летчиком. Мертвые коровы усеивают весь штат. Итак, — продолжила она, — Курт начал задавать в офисе вопросы. Кто знает о новой фирме Льюиса? Кто хотел перейти туда? Примерно так. Предполагалось, что Курт должен проявить сдержанность, но вы представляете себе сдержанный грузовик на десяти колесах? Его расспросы напугали людей, и сегодня утром нас ждало сообщение. Четверо партнеров покидают «Сэш Смит». Они основывают новую фирму, уже нашли офис, купили мебель и приглашают младший персонал, и, само собой, клиенты вольны уйти вместе с ними.

— Ничего себе, — заметил Ломакс.

— Френсис считает, что рано или поздно они все равно объявили бы об этом, но Курт со своими расспросами заставил их поторопиться.

— А что еще сказала Френсис?

— Ничего. Вы ж ее знаете.

Ломакс подумал, что совершенно не знает Френсис. Он молчал.

Марджори его реакция разочаровала. Она добавила:

— У нас давно не происходило ничего подобного. По крайней мере не в фирме с репутацией «Сэш Смит». Мы одна из крупнейших юридических фирм в северной Калифорнии. Эти ребята загребали буквально миллионы.

На слове «буквально» Марджори расширила глаза.

— А вы? Тоже уходите?

Марджори покачала головой:

— Мне нравится работать с Френсис.

Ломакс гадал, имеют ли эти новости отношение к делу Джулии.

— Для Джулии это хорошо, — заверила его Марджори. — Френсис будет утверждать, что Льюис хотел основать новую фирму и нуждался в деньгах. Это поможет развалить версию полиции о шантаже.

— Хорошо.

— Однако, — добавила Марджори, — Френсис не хотелось бы лишний раз упоминать «Сэш Смит», пока все еще так свежо.

Ломакс положил ноги на стол и вытянулся в кресле. Сквозь деревья проглядывало небо. Звезды, галактики, кластеры и суперкластеры — все были там, в вышине, а небо сегодня такое чистое и синее, что можно вообразить, будто видишь их невооруженным взглядом.

— Не волнуйтесь, — неожиданно сказала Марджори. — Если кто-нибудь и вытащит Джулию, так именно Френсис.

— Думаете, она сможет?

Марджори задумалась. Она внимательно изучала лед в стакане, ковыряя его соломинкой.

— Процентов на пятьдесят, — сказала она наконец. — Само собой, если Джулия проиграет, Френсис будет подавать апелляцию. Ломакс?

Ломакс посмотрел на Марджори. Вечернее солнце светило прямо в глаза, и он прикрыл их рукой.

— Наверное, мне не следует говорить этого…

Ломакс ждал, сощурившись

— …но почему вы так уверены, что она невиновна?

Ломакс вздохнул и снова уставился в небо.

— Она просто не могла совершить таких ужасных вещей, — сказал он.

Ломакс знал, что Марджори пристально смотрит на него. Солнце светило ему прямо в лицо. Наверное, сейчас девушке особенно хорошо видно его заросшее щетиной лицо. Морщины вокруг глаз и рта. Должно быть, особенно заметна Крабовидная туманность.

— Вы так влюблены в нее?

— Да.

— Она очень красивая. — Ее голос звучал печально.

— Не могу не согласиться.

— Трудно представить, что ее можно обвинить в убийстве.

— Просто невозможно.

— Но разве в глубине души вы не задаете себе вопрос: может быть, она действительно виновна?

— Нет.

Ломакс не хотел обсуждать с Марджори глубины своей души. Ему не нравился интимный тон их разговора. Он обрадовался телефонному звонку и удалился в дом, оставив Марджори одну на веранде.

— Э-э… Профессор, это Джеферсон. Я ухожу на работу. Я работаю в пиццерии неподалеку. И… я должен сдать работу завтра. Если я не сдам… хотя уже слишком поздно…

Чувство вины пронзило Ломакса, словно электрический ток.

— Боже мой, простите меня, Джеферсон. Ко мне приехал человек из офиса сразу после нашего разговора.

— Да ничего…

— Где находится ваша пиццерия?

— На углу Сосновой и Пятнадцатой. Но…

— Я приеду вечером, и мы обсудим вашу работу во время перерыва.

— У меня не бывает перерывов.

— Когда вы заканчиваете?

— Вечером… в десять.

— Хорошо, я подожду, — сказал Ломакс. — Простите меня. Я очень хочу обсудить вашу работу.

Ломакс не хотел, чтобы Джеферсон догадался, что он еще даже не читал ее.

Марджори допила свой напиток и, когда Ломакс вернулся, поднялась с места.

— Я должна возвращаться на работу, — сказала она.

Девушка казалась печальной. Ломакс видел, что ей хочется, чтобы он попросил ее задержаться или пообедать с ним. Он рассказал Марджори о Джеферсоне и его работе.

— Скорость красного смещения, — эхом повторила она. — Понятно. Вы скучаете по обсерватории?

— Да. Очень сильно.

Произнеся эти слова вслух, Ломакс понял, насколько они соответствуют истине. Он неуклюже проводил Марджори до машины.

— Надеюсь, я не зря заехала, — сказала девушка. — Я хотела, чтобы вы узнали новости.

Голос звучал безжизненно. Даже походка казалась разочарованной. Ломакс вспомнил, что простое упоминание о Добермене в устах Джулии действовало на него так же.

— Извините, но я должен заняться работой этого студента. У меня всего несколько часов, чтобы прочесть ее. В следующий раз, когда будете проезжать мимо, позвоните, и мы пообедаем вместе дома. Или выберемся в какой-нибудь ресторан, — услышал Ломакс собственный голос.

Марджори кивнула и, не глядя на него, уселась в машину.

— Я буду иметь в виду, — сказала она. Затем снова кивнула: — Хорошо. Спасибо.

Она уехала. Ломакс смотрел ей вслед. Марджори не казалась ему привлекательной, но в то же время нравилась. Он не хотел, чтобы она печалилась из-за него.

* * *

Пиццерия находилась рядом с университетом и была заполнена посетителями. Ломакс встал в хвост очереди. В зале только он один ел в одиночку. Его окружали юные привлекательные лица. Ресторан звенел от их голосов.

Официанты в желтом приносили ему поочередно воду, пиво и, наконец, пиццу. Ломакс поискал глазами Джеферсона. Юноша работал в другой части зала. Он сновал взад и вперед. И только после десяти, когда Ломакс допивал уже вторую чашку кофе, Джеферсон подсел за его столик. Он сменил желтую униформу на свою обычную одежду и выглядел усталым и разгоряченным.

— Что-нибудь выпьете? — спросил Ломакс.