Рену приходилось чуть ли не волоком тащить меня за собой, потому что я то и дело застывала как вкопанная перед очередным сокровищем. Наконец мы вошли в просторный зал, где увидели золотого дракона, уже принявшего человеческий облик, который громко хохотал, глядя в обескураженное лицо Кишана.

– Я выиграл! – хлопнул в ладоши дракон. Кишан насупился. – Да, победить меня непросто, очень непросто. Так что не принимай близко к сердцу, не ты первый, не ты последний! – насмешливо заметил он.

– Что проиграл? – спросил Рен.

– Нилимины серьги.

– Что тут происходит? – спросила я.

– А, вот и ты! – приветствовал меня Цзинсэлун. – Как ты долго, радость моя. Ну-с, дай-ка на минуточку твой прекрасный Плод и…

– Не вздумай! – прошипел мне на ухо Рен. – Этот хитрый дьявол ни за что не выпустит из лап то, что в них попадет.

Дракон надулся:

– Фу, все испортил! Ну и ладно. Тогда давай сюда брошечку, и мы в расчете.

Рен покачал головой:

– Даром ты ничего не получишь. Если тебе понравилась брошка, мы можем договориться. – Он сделал вид, будто задумался. – Пожалуй, если ты предложишь нашей юной леди закуски и напитки, я позволю тебе взглянуть на эту драгоценность. Знаешь, это очень дорогая вещица.

– Вот еще! – фыркнул дракон, украдкой кося на меня жадным золотым глазом. Потом он запрокинул голову и оглушительно захохотал. – Ладно, накормлю и напою, так и быть! Сдается мне, ты парень не промах, – с ухмылкой потряс он пальцем перед носом Рена.

– Так и есть. При дворе отца меня не зря обучали искусству ведения переговоров, – ответил Рен.

– Вот как? Даю голову на отсечение, тебе ни разу не приходилось иметь дело с таким противником, как я! – Дракон хлопнул в ладоши, и перед нами возникло блюдо с какими-то загадочными угощениями. – Прошу вас, угощайтесь дарами моря. Видите, какой я щедрый и гостеприимный?

Я присела на краешек красивого золотого кресла, сидеть на котором было бы суровым испытанием, если бы не пышные подушки.

– Да уж, вы – образец учтивого хозяина, – пробормотала я, хватая со стола бокал с каким-то напитком. Подозрительно понюхав содержимое, я отпила глоточек. На вкус питье показалось мне чем-то средним между сливовым соком и клюквенным морсом. Я осторожно откусила кусочек тартинки, но она оказалась слишком сухой и соленой.

– Что это? – полюбопытствовала я.

– Кусочек сушеной рыбы-меч на крекере из морских водорослей, с маслом морской звезды. А напиток выжат из бутонов цветущих водорослей.

– Понятно.

Я стряхнула с пальцев крошки, с трудом сглотнула, отставила в сторону напиток и с вымученной улыбкой поблагодарила:

– Очень вкусно.

Кишан схватил тартинку из водорослей и с аппетитом захрустел ею, разглядывая нашего хозяина. Пожалуй, из всех четырех драконов, которых мы успели увидеть в человеческом обличье, этот был самым тщедушным. У него были седые волосы до плеч и совершенно лысая макушка. Над верхней губой, до того тонкой, что ее почти не было видно, торчал здоровенный нос картошкой, зато толстая нижняя губа выступала вперед, будто дракон все время дулся. В карих с рыжими искорками глазах светился ум, он сидел небрежно, чуть развалясь, с нетерпением потирая руки. Иными словами, он был настолько похож на безобидного старого директора школы, что я невольно задумалась, уж не нарочно ли он принял такой облик, чтобы проще было торговаться.

Нетерпеливый возглас дракона вывел меня из задумчивости.

– Ну что, начнем? – спросил он.

Рен кивнул, открыл сумку, потом сделал вид, что передумал.

– Пожалуй, начнем с прекрасной броши, которую ты уже видел в руке у Келси. – Он повернулся ко мне. – Ты позволишь?

Я бросила брошь в раскрытую ладонь Рена и поймала жадный взгляд дракона. Следующие несколько часов я только завороженно хлопала глазами. Дракон начал с поразительного предложения – информация о местонахождении белого дракона в обмен на все содержимое нашей сумки, без просмотра. На месте Рена я бы тут же согласилась, но он изобразил глубокую задумчивость, долго молчал, а потом вежливо отказался. Я удивилась еще больше, пока не вспомнила, что в сумке, наряду с драгоценными безделушками, лежали Шарф и Золотой плод, а может, и трезубец с чакрой. Разумеется, мы не могли с ними расстаться, так что я про себя похвалила Рена за здравомыслие.

Затем Рен сделал предложение, от которого дракон схватился за бока от смеха, – информация в обмен на брошь. После этого начался настоящий торг. Наблюдать за ним было все равно что следить за поединком людей, разыгрывающих партию шахмат в уме. Каждый торгующийся держал в голове сразу несколько будущих ходов, тогда как я тщетно пыталась понять, что они пытаются выиграть в настоящем. В считанные минуты дракон стал обладателем броши, большого рубина, подноса с закусками из Шангри-ла и коллекции волшебной одежды, а мы выиграли право беспрепятственного возвращения на поверхность (хотя дракон отказался сообщить нам, как это произойдет), сундук с монетами, драгоценную нефритовую статуэтку из Китая и бриллиантовое колье.

Еще через час я стала подозревать, что Рен впустую тратит время. Теперь Цзинсэлун во что бы то ни стало хотел заполучить нашу сумку, поскольку решил, будто это она создает все сокровища, которые мы ему предлагаем. Он еще не догадался, что волшебным образом из сумки появляются только еда и изделия из ткани.

Еще через какое-то время я решила, что разгадала тактику Рена. Он выбирал какой-нибудь предмет, красноречиво расписывал его достоинства, историю и ценность, а дракон внимательно слушал, впитывая каждое слово. Затем Рен делал вид, будто передумал и не находит в себе сил расстаться с такой прекрасной вещицей. Дракон настаивал. Рен нехотя соглашался, но только в обмен на нечто в двадцать раз более ценное. Дракон отказывался, выдвигал свое предложение, и вот тут Рен пытался выторговать что-нибудь в придачу, например сведения о логове белого дракона.

Разумеется, сначала дракон хохотал до хрипоты и с ходу отвергал все дополнительные требования, поэтому Рену снова и снова приходилось трясти перед его носом прекрасной вещицей и с тоской говорить, насколько дорога она его семье. В конце концов жажда обладания новой игрушкой пересиливала драконью скупость, и мы становились обладателями очередного сокровища. Обмен предложениями и контрпредложениями продолжался до тех пор, пока кто-нибудь из торгующихся не говорил: «Принимается». Второй участник мог либо выдвинуть новое условие, либо согласиться. Если оба говорили: «Принимается», – сделка считалась состоявшейся, и дракон хлопал в ладоши. По этому знаку его выигрыш исчезал, отправляясь в сокровищницу, а наш присоединялся к куче вещей у ног Рена.

Во время небольшого перерыва я залюбовалась старинной испанской шпагой и спросила дракона, откуда берутся его сокровища. Он поднял глаза от золотого кубка с прохладительным напитком, улыбнулся и протянул мне руку:

– Хочешь осмотреть мой замок?