— Иди сюда…

Пес подошел и положил морду со щетинистой бородкой Ване на колени. Тот запустил ему руку в густую шерсть загривка. Совсем как Плутону…

Быстро застонали ступени, и в дверном проеме возник слегка запыхавшийся Квакер. Пес махнул хвостом, но морду с Ваниных коленей не убрал. А Ваня вообще не двинулся. И совершенно не знал, что будет дальше.

3

Квакер взялся разведенными руками за косяки. Растянул улыбку.

— Ну да… Я ждал чего — то похожего… — И крикнул назад, через плечо: — Гоша, Лёнчик, гуляйте!.. Ну, гуляйте я сказал, сам тут разберусь!.. Да все в порядке, не трепыхайтесь!.. Рубику скажите, что никуда не пойду сегодня!.. Вот так и не пойду, у меня переэкзаменовка по нюркамату, заниматься буду… Ну, ладно, свободны, я сказал…

Он прошел мимо Вани к верстаку, сел там на «тот самый» старинный стул, глянул оттуда уже без улыбки и с любопытством. Спросил деловито:

— А чего не сбежал — то?

— Побоялся, — вздохнул Ваня.

— Правильно, — кивнул Квакер. — Все равно поймали бы…

— Я не за себя. Я за него испугался…. Думал, ты прибьешь его за то, что плохо караулил… — Ваня опять потрепал псу загривок.

— Да не — е… — дружелюбно разъяснил Квакер. — Чего это я буду обижать любимого зверя?.. Зверь, иди сюда…

Зверь оставил Ваню и пошел к хозяину. Теперь положил голову на колени ему.

— Хороший… — шепотом сказал ему Квакер. — Только слишком добрый… — Потом опять глянул на Ваню. — А как ты… это… вошел с ним в контакт?

Было уже ясно: не ожидается ни драки, ни «мучений». Видимо, правду говорила Лорка: Квакер «знал закон».

Ваня пожал плечами:

— Ну, как… стал говорить по — человечески. Он стал слушать… Он, видать, вспомнил, как его в беспризорные времена кормили разные люди. Это ведь Каштан, да?..

— Это бывший Каштан, — сказал Квакер назидательно и потрепал пса по ушам. — Теперь он забыл свое старое имя. И теперь кормлю его только я…

— Понятно… — кивнул Ваня.

Квакер вдруг спросил:

— А что, в Москве, наверно, нет таких собак? Небось, только всякие породы с дипломами?

— Есть и такие. Только все больше бродячие.

В парках и на пустырях. Их стараются ловить, да всех не переловишь…

— Бродячие тоже хотят жить. Имеют право.

— Да… Старушки их жалеют, подкармливают… — И вырвалось: — Не помидорами, конечно…

Квакер хмыкнул и потер шею:

— Помидор был скользкий и холодный. Где ты взял такой?

Ваня тоже хмыкнул:

— Я не выбирал. Какой попал под руку…

— Метко бросаешь…

— Это не всегда, — признался Ваня. — В редкие моменты. Бывает, что накатит такое…

— А с чего накатило? За Лорку решил отплатить?

— Я тогда еще не знал Лорку, — сипловато объяснил Ваня (как вспомнил ее, зацарапало в горле).

— Лорку тут все знают… — задумчиво проговорил Квакер. — Это человек… Я не думал, что та тетка — ее бабушка…

— А если бы не ее? Можно пиратничать?

— Я нарочно, что ли? Так вышло… А извиняться не обучен, не столичное воспитание…

— В столице тоже не все обучены, — утешил Квакера Ваня.

— А я думал, там все такие тимуровцы… — ехидно заметил Квакер.

— Нет, что ты! — тем же тоном отозвался Ваня. — Квакиных тоже полно… — И охнул про себя: перекличка имен получилась не нарочно.

Квакер будто не заметил. Поднялся, зевнул:

— Ладно, гуляй, Ваня. Больше никто не тронет, пока ты тут… Долго еще будешь гостить в наших краях?

И сразу все, что случилось, опять навалилось на Ваню.

— Недолго, — переглотнув, проговорил Ваня. — До завтра или послезавтра…

— Что? Не понравилось в нашей деревне?

— Наоборот… — честно сказал Ваня. — Еще как понравилось… Только… так получилось…

— Понятно. Столица зовет… А я вот ни разу не был в Москве… Вообще не был нигде на западе дальше Екатеринбурга…

— Успеешь еще, — утешил Ваня.

— А что, интересно жить в Москве?

Ване не хотелось уходить. Потому что ничего хорошего впереди его не ждало. И он не стал обрывать разговор.

— В Москве — то? Я не знаю…

Квакер возвел брови: этакая смесь насмешки и любопытства.

— Как это не знаешь? Там живешь и…

— Но Москва же не город!.. Что такое город, я только здесь и понял впервые. Когда чувствуешь границы. Когда… все одно к одному… А там… ну, это как страна или материк. Неизвестно, где край, где какие районы, никогда там не бывал… будто в Питере или Одессе… А живешь на своей улице, знаешь только школу да ближний магазин…

— А ты где там живешь?

— В Воронцове, на улице Пилюгина… Рядом парк есть, можно покататься на лыжах, на самокате. Ну и все… До ближнего метро надо на автобусе. А оттуда, если в центр, еще целый час… Да одного и не пустят. «Ах, в метро люди на рельсы падают… Ах, опять были сообщения о маньяках, они крадут детей…» Будто под каждым деревом сидят по два маньяка, только и ждут…

— Здесь про них тоже были слухи, — хмыкнул Квакер. — Одного поймали даже. Но оказалось, что просто пьяница…

— Даже когда в школе, и то звонки: «Ванечка, не ходи домой пешком, папа или я заедем…» А идти — то четыре квартала…

Ваня говорил, и пространство словно заполнялось беспросветным серым веществом, которое должно было возникнуть из — за опытов на Большом адронном коллайдере… «Ну и пусть возникает, черт с ним!»

— А в Лужниках был? — спросил Квакер.

— Ни разу. Там все равно сплошная ярмарка. А если матч какой — нибудь, то не попадешь… Некоторые думают, что москвичи только и делают, будто каждый день ходят то в Третьяковку, то в Большой театр. Или гуляют по Красной площади. А я в Третьяковке был все два раза. Один раз с экскурсией, а другой — на выставке, которую мать там устраивала… А в Большом театре — один раз. Отец провел. Просто так туда тоже билет не купишь, не кино… Да и когда? Большинство людей только и знает: работа да дорога туда и обратно…

Квакер молчал (с сочувствием, кажется). И Ваня замолчал наконец. Поднял чемодан.

— Ладно, пошел я… — И посмотрел на оглянувшегося пса. Сказал неожиданно для себя: — Пока, «бывший» Каштан… Ту — убо…

Пес толчком встал. Махнул хвостом. А Квакер изрядно удивился:

— Ты… это что за слово?

— Команда такая. Вроде как «нельзя». Я вспомнил, сказал ему, он и не стал рычать. А потом совсем… как свой…

— Тогда понятно…