Напомним, что постиндустриальное общество, в котором живет Запад, – это не общество потребления, а общество «причастности, вовлеченности и развития». Соответственно появилось и понятие «сопричастный менеджмент». Основное внимание сторонники «сопричастного менеджмента» уделяют организации свободных информационных потоков как в мировом культурном пространстве, так и в рамках отдельных организаций. Делиться информацией – значит отдавать часть своей власти. Свободный доступ к информации способствует установлению климата доверия между администрацией и персоналом, создает чувство общности, причастности к одному коллективу. При «сопричастном менеджменте» кардинально меняется и роль шефа. Вместо того чтобы отдавать распоряжения, командовать, он должен стать вдохновителем всего дела, облегчать людям решение производственных задач и тем самым способствовать их самоутверждению как личностей. Что касается международных аспектов глобальной идеи «сопричастности» и вовлеченности в мировое развитие, то необходимо отметить, что этот процесс оказывает как положительное, так и отрицательное влияние на развитие национальных культур.

За последнее десятилетие в России по мере демократизации государственной культурной политики появились беспрецедентные возможности для различных культурных контактов с западным миром. В то же время очевиден и явно неравноправный характер этих контактов по причине дефицита у России финансовых, коммуникационных и иных ресурсов, что неизбежно привело к одностороннему потоку культурной продукции и услуг. Возникла реальная опасность вестернизации страны, потери ею своей культурно-национальной идентичности.

По точному замечанию американского исследователя М. Лернера, «совершенно очевидно, что те, кто контролирует образы, направляемые в дома людей, а также в их умы, обладают по крайней мере косвенным контролем над этими умами» [8, 671].

Обеспокоенность растущим западным влиянием испытывает не только Россия, но и многие другие страны мира. Голландский ученый Ван дер Сван полагает, что истоки этого явления нужно искать в появившейся в ХХв. «единой глобальной культурной системе». В этой системе вся продукция культуры мобильна и не привязана больше к определенной местности. Исключение составляет продукция, связанная с определенным языком. Хотя различные субкультуры существуют и продолжают развиваться, но, по мнению ученого, культурные стандарты, художественный вкус все еще определяются рядом ведущих центров, ориентированных на Запад. И даже страны с сильной культурной основой (Япония, Египет, Мексика) стали такими прозападными центрами влияния на мировое культурное пространство.

В мире постепенно образуется система международного менеджмента в культуре, включающая локальные национальные организации. Уже существует сеть подобных организаций, работающих под эгидой Европейского культурного фонда и ЮНЕСКО. Появились такие организации, в основном неправительственные, и в нашей стране. Например, Международный благотворительный фонд «Новые имена», созданный вначале как «дочерняя» организация Российского фонда культуры, в настоящее время работает под эгидой ЮНЕСКО и пользуется субсидиями этой организации.

Международной арт-менеджмент становится транснациональным. Так, японский бизнес все больше и больше захватывает американские компании, связанные с индустрией развлечений. Схожая тенденция, только обратного свойства, получила развитие и в нашей стране: предметом американской экспансии стали кинорынок, видео– и киноиндустрия и шоу-бизнес.

Доминирующее влияние «единой глобальной культурной системы» вносит, как правило, разительные перемены в образ жизни и поведение населения тех стран, которые становятся объектом этого влияния. Наблюдается даже нарастание социальной напряженности в этих странах как результат прозападной культурной политики, которая не может не привести к игнорированию собственной национально-культурной идентичности. Эта проблема давно волнует, например, общественность Индии в связи с возрастающей там западной коммерческой экспансией в кинематографе. Актуальной становится она и для России. В кинопрокате произошло вытеснение отечественных фильмов второсортной зарубежной кинопродукцией.

Всепроникающий характер влияния проатлантической «единой глобальной культурной системы» Ван дер Сван представил в виде таблицы [14, 11 ].

Таблица 7.

Влияние «единой глобальной культурной системы»

Из приведенной таблицы видно, что на национальные культуры стран мирового сообщества в основном оказывают влияние доминирующие центры. Последние определяют их культурную политику и, по существу, сводят на нет вмешательство правительств в этот процесс.

«Основная проблема в том, что сейчас все американизируется», – констатирует Г. Хагурт, посетивший с целью изучения опыта менеджмента в культуре такие страны, как Америка, Индия, бывший СССР и др. [14, 12]. По мнению Хагурта, единственным способом противодействия западной экспансии может быть формирование культурно-экологических моделей менеджмента. Подобные модели должны включать в себя:

♦ свободу культурного выражения;

♦ эмансипацию художественной жизни;

♦ уважение к культурной идентичности национальных меньшинств;

♦ культурное партнерство на основе равенства.

На операциональном уровне инструментами реализации культурно-экологической модели могут быть:

♦ единая культурная политика на всех уровнях – государственном, региональном, местном и т. д.;

♦ договоры о социокультурном партнерстве на всех уровнях управления процессами культуры;

♦ технологические инновации, проводимые с учетом сохранения экологии, а также равенства и самобытности культур;

♦ стратегический менеджмент на основе сохранения и развития культурной самобытности, выживания культурных сообществ и организаций;

♦ исследования и подготовка рекомендаций с учетом единого организационного развития.

Таким образом, культурно-экологическая модель – это такой тип менеджмента, который прежде всего предполагает снятие или предельную минимизацию нивелирующего воздействия глобальных культурных систем на национально-культурную идентичность того или иного народа, самобытность развития различных локальных культур.

Рассмотрим, насколько данная парадигма управления соответствует национально-культурным традициям и специфике современного социокультурного развития нашей страны. Культурно-экологические модели – это своеобразные слепки «правил игры» в отношениях между культурой и государством, культурой и обществом, своего рода схематический образ этих отношений, несущий на себе отпечаток основных идей и целей государственного управления в культуре. Основная цель культурной политики демократического государства – удовлетворение всего спектра общественных и личных интересов в социокультурной и иных сферах, прямо или косвенно влияющих на процесс социализации человека. Адекватная этой цели деятельность государства должна быть результатом правильно найденной модели управления, основанной на достигнутом общественном согласии – компромиссе интересов различных социальных институтов, групп, этнических и конфессиональных общностей субкультур и т. д. По мнению исследователей, вопрос лишь в том, в какой мере механизм управления обеспечивает возможность выражения, реализации и сочетания интересов разных групп людей, во взаимодействии которых и приобретают конкретную определенность общественные интересы.