– Мне надо приветствовать людей, а не играть, – не шевелясь, сказал Грей. Гример взялся за ручку двери, поймал взгляд Императора и застыл.

– Они все твои куклы. – Тонер коснулся лба Грея. Неровная темная полоска протянулась над его бровями. – Ты с ними играешь.

– Ты не права, Лара. – Император поморщился.

Девочка словно не слышала его слов. Она взяла Грея за руку, на время забыв о тонере:

– Ты их придумал, а они с тобой играют. И я с тобой играю. Давай нарисуем…

Грей мягко снял девочку с колен. Встал, плотнее запахнув халат. Спросил:

– Что с тобой? Малышка…

Девочка по-прежнему цеплялась за него.

– Это же так здорово! – Она попыталась прижаться к Грею, тот осторожно отстранил ее. – Грей, придумай еще что-нибудь…

– Кто на мониторах? – резко спросил Император. Гример, полузакрыв глаза, привалился к стене. Он ухитрился-таки вляпаться в какой-то скандал.

Дверь открылась, быстро вошел худощавый мужчина в штатском, но с ощутимой военной выправкой.

– Лейтенант… – Грей поморщился, так и не вспомнив имени, продолжил: – Лейтенант, психологическую группу. Что-то случилось с Ларой.

– Не мешайте нам говорить! – Девочка повернулась к вошедшему. Ее лицо исказилось, став плаксиво-гневным, некрасивым, детским. – Вы не смеете мешать Грею! Не смеете! Вы все куклы!

– Она неадекватна… – с легким ужасом произнес Грей. – Лейтенант, вы слышали приказ? Психологов и специалиста по психотропным средствам!

– Это не отравление, Император. – Лейтенант вздохнул, набирая воздуха. – Девочка, похоже, под программой.

Грей присел на корточки, нежно глядя на девочку:

– Ларочка…

Она вновь заулыбалась, глядя только в лицо Императора.

– Кто посмел, – с тихой яростью прошептал Грей. – Когда… кому она перешла дорогу… все серые, и ее решили перекрасить…

Лейтенант отчаянно, словно прыгая со скалы, рванул Императора за плечо. Сейчас он зарабатывал дворянство – или лишение аТана и расстрел.

– Мой Император, она под программой, нацеленной на вас. Это агент психоломки, она лишает вас воли к жизни! Сводит с ума!

Грей перевел взгляд на лейтенанта. С ноткой интереса спросил:

– Что?

– Она сводит вас с ума, Император! Со вчерашнего дня при дворе говорят только о том, что вы не в себе!

– Грей, давай поиграем, я буду послушная! – громко, словно пытаясь заглушить лейтенанта, воскликнула девочка.

Император медленно поднялся:

– Психологов. Лучших. Специалистов по раскодированию.

– Я вызвал всех с самого утра, – сказал лейтенант. – Они ждут в комнатах охраны.

Дач глотал пиво, не отрывая взгляда от экрана. Император снова задерживался. Камеры переключались с арки дверей на длинный открытый лимузин, скользили по толпе – лицам, ставшим одинаковыми, подчиненным одному желанию – увидеть Грея.

– Твоя шлюпка способна взлететь? – спросила Ванда.

Кей пожал плечами.

– Он выходит! – воскликнул Томми. Его голос дрогнул.

Император медленно шел к лимузину. Толпа зашевелилась, сдерживаемая частой цепочкой охраны. Возле машины Грей остановился, поднял руку. Камера дала наплыв. Император тяжело смотрел – прямо в лицо Дача.

– Да, я обращаюсь только к тебе. – Его голос был холоден и спокоен. – Я еще не знаю, кто ты, но это дело пяти минут. Не знаю зачем…

– Он уже знает по крайней мере мое имя, – сказала Ванда.

– Беги. Прячься. Сходи с ума – вместо меня. – Император улыбался, глядя в камеру, в миллионы непонимающих лиц. – Беги. Охота началась. Ты не уйдешь… сука…

Каховски безмятежно продолжала вязать.

– Мне очень жаль, – сказал Дач.

Император уже садился в машину, толпа бурлила, в сторонке, у имперского пресс-офицера, бились в экстазе журналисты, ощутившие гарь небывалой сенсации.

– Да уж, – заметила Каховски.

Томми переводил взгляд с нее на Дача. У него вдруг задрожали губы. Кей легонько тряхнул его за плечо, сказал:

– Рашель должна понять…

– Ее уже взяли, можешь мне поверить. – Ванда отложила недовязанный шарф. – Ничего, у девочки есть полгода в запасе. По нашим законам несовершеннолетних нельзя пытать, так же как применять наркотики и детекторы.

Дач поднялся.

– Я выберу оружие, – деревянным голосом сказал он.

– Тебе не нужно оружие. Твоя шлюпка может подняться?

– Под удар истребителей?

– Ты нужен Грею живым. А над компенсатором ионизированный поток, взлет заметят не сразу. Им еще придется повозиться со мной.

– Полковник…

– Бегите.

Она встала перед ним – маленькая, нелепая в маскировочном комбинезоне, вновь спокойная.

– Дач, мы идиоты. Это не мир Грея, но кто-то ведь его создал. Он есть, мы лишь не знаем, кто. Найди его, Дач.

– Полковник…

– У нас минуты, Кей. Пошли. Возьмете флаер. Томми, соберись! Я не ждала от тебя соплей!

– Полковник, я убил вас, – прошептал Кей.

– Да. Но это уже не важно.

Ванда не сразу вернулась в дом. Вначале она постояла на аллее, где яблони с каждым десятилетием удавались все лучше и лучше. Даже буря не смогла здесь сбить все плоды. Она прошлась, останавливаясь у мест, приметных лишь ей.

Инфаркт. Старость. Рак. Старость. Старость. Рак. Суицид. «Тайфун», взорвавшийся в руках. Снова старость…

Двадцать могил, двадцать плевков в костлявое лицо смерти. Неизмеримо далеко от Терры, которая для Каховски всегда оставалась Землей, от древнего-предревнего города Кракова, где она родилась.

– Сегодня я вернусь домой, – сказала Ванда. Ей захотелось, чтобы Дач сейчас был рядом – он бы понял. Но Дач и Томми сейчас бежали к компенсатору, к своей древней шлюпке, которую могли не заметить орбитальные патрули.

Прихрамывая – старая травма колена, которую приходилось подолгу залечивать после каждого аТана, – Ванда Каховски вернулась к дому. Было тихо – пока еще тихо.

Она постояла в гостиной – мягкие кресла, опущенные шторы, полумрак… Позвала:

– Агат! Агат!

Черный кот неторопливо спрыгнул с подоконника, подошел к ней. Каховски нагнулась, провела ладонью по мягкой шерстке:

– Агат, пора. Понимаешь?

Черный кот издал протяжное мяуканье, которое заставило бы насторожиться Дача или иного лингвиста-супера.

– Нет. Все очень серьезно. И времени нет. Беги к Марии. Немедленно.