достаточно близко жить. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, вы можете обратиться ко мне. Я найду занятие как можно скорее и планирую отплатить вам за всю вашу помощь во время моего исследовательского проекта. Я не смог бы этого сделать без вашей щедрости, и я не неблагодарен.

— Тебе не нужно об этом беспокоиться, — сказал Арн.

— Но я хочу. Я знаю, что ваши книги не приносят такой прибыли, как вы надеялись, и этого едва хватает, чтобы прокормить вас, не говоря уже о мне. Я ценю жертвы, на которые вы пошли, чтобы приспособиться ко мне, виртуальному незнакомцу.

— И я ценю вашу помощь. Хотя, по общему признанию, твои выходки иногда было трудно увидеть в прошлом. — Арн колебался. — Надеюсь, теперь, когда ты вернулся, ты перестанешь делать такие вещи.

Я слабо рассмеялся.

— Да, я закончил. У меня нет намерения ввязываться в нечто подобное когда-либо снова.

Арн улыбнулся.

— Превосходно. Вы заняты на вечер?

— Насколько мне известно, нет.

— Тогда мне есть, что тебе показать.

Он поманил меня войти, и я почувствовал странную волну ностальгии по разбросанным в беспорядке книгам и кучкам книг, разбросанных по его гостиной. Несколько минут он рылся за столом, бормоча что-то себе под нос, перекладывая стопки страниц, потом протянул мне толстый сверток.

— Что это? — спросил я, затем перевернул страницы, чтобы прочитать их. — О, твоя новая книга.

— Все готово, по крайней мере, первоначальный набросок. Я надеялся, что ты проверишь это для меня. Я знаю, что это нуждается в серьезной доработке, но вы так проницательны.

Проницательно, да? Меня нечасто обвиняли в проницательности, но по сравнению с детской наивностью Арна, я полагал, что, по контрасту, я мог бы выйти достаточно хорошо.

— На самом деле, мне кажется, это стоит отпраздновать, — сказал Арн. — Мы должны пойти куда-нибудь в хорошее место. Может быть, пригласить Арна и Алису присоединиться к нам. Я бы хотел, чтобы он услышал ваши теории о простолюдинах.

— У меня не так много теорий, — сказал я, и мое сердце упало при мысли о встрече с человеком, чью семью я разрушил.

Бумаги выскользнули из моих рук.

Арн нырнул, чтобы собрать их и привести в порядок.

— Аккуратнее — предупредил он, возвращая их мне. — Это месяцы моих усилий, которые вы держите.

— Может быть, в другой день, — сказал я, пытаясь отказаться от стопки.

— Дитрий, ты игнорировал меня несколько месяцев. Я настаиваю, чтобы вы присоединились ко мне. Вы уже признали, что у вас нет никаких предварительных планов.

— Я… — я не мог этого сделать. — Хорошо. Хорошо, я сделаю это.

— Превосходно! И будьте осторожны с ними, они сейчас в порядке, но кто знает. Позвольте мне посмотреть, кто сегодня открыт. Вернусь через минуту.

Он открыл боковую дверь в свой сад, и я увидел его желтое сияние, когда он взлетел, прежде чем дверь успела захлопнуться за ним.

Я воспользовался передышкой, чтобы отложить рукопись и перевести дыхание.

К тому времени, как Арн вернулся со списком ресторанов, я уже был в состоянии хотя бы притворяться нормальным. Полет был слишком коротким. Как он и говорил, Арн «четвертый» и Алиса уже сидели за столом и ждали нас.

Алиса никак не отреагировала, когда мы подошли, играя с нитью силы, зажатой между ее руками. Арн, который выглядел странно маленьким без густой постоянной ауры жидкого света, окружающей его, постучал по ней своей тонкой нитью. Если бы я не знал, что когда-то он был едва ли не самым могущественным человеком в мире, я бы никогда не догадался.

Он казался замкнутым, тихо преследуемым, даже когда якобы полностью сосредоточился на своей дочери, скрывая за фасадом улыбки отсутствие. Мое сердце забилось быстрее, и я хотел повернуться и улететь, но Арн выбрал именно этот момент, чтобы помахать и окликнуть.

Арн «четвертый» поднялся с улыбкой.

— Итак, ты — Господин Дитрий. Арн много рассказывал мне о вас.

— Неужели он? — сказал я едва слышным голосом.

— Я вижу, он заставляет вас читать его рукопись. Не волнуйся, скоро все пройдет.

Они оба рассмеялись, и если голос Арна «четвертого» и звучал глухо, то едва слышно.

Алиса уставилась на меня, ее простая конструкция исчезла, когда ее внимание угасло.

Я попытался улыбнуться и слегка помахал рукой.

Мы подошли к столу, и я сел между ними. Он, казалось, откровенно интересовался мной, но не в духе «ты убил мою жену». Как много рассказал ему собеседник? Возможно ли, что он не знал?

К счастью, Арн «третий» смог поддержать разговор на протяжении всей нашей трапезы, взволнованный завершением своего проекта, и я отступил под предлогом корректировки его страниц, чтобы не смотреть на них.

Со своей стороны, Алиса смотрела на меня, но ничего не говорила, пока я, наконец, не повернулся к ней.

— Вы что то хотели? — спросил я, раздраженный ее вторжением, но тут же раскаявшийся в том, что огрызнулся. — Если у вас есть вопрос, — сказал я более мягко, — Вы можете задать его.

— Что ты делал в моем доме? — спросила она. — Ты украл одну из наших коробок.

Хм… В последний раз, когда она меня видела, я использовал ящик для хранения, чтобы спрятать Рикка и… Кто бы там ни был, из другой команды…

И я понятия не имел, как сказать ребенку, что я был там, чтобы убить половину ее семьи. Мне пришлось тяжело сглотнуть при одной мысли об этом, желчь подступила к горлу, когда я вспомнил, как Екатерина медленно умирала под моей рукой.

— Я… Я был…

— Пытался спасти меня, да? — неожиданно вставил «четвертый».

— Это то, что случилось? — спросил «третий», глядя между нами. — Это ты сделал?

— В лучшем случае косвенно, — выдавил я.

Настоящую экономию сделал собеседник, но они, похоже, думали, что я виноват.

Почему было легче взять на себя вину, чем присвоить себе заслуги в том, что что-то идет правильно?

— Что случилось? — спросил «третий», — Я знаю, что ты отталкиваешь меня, — сказал он «четвертому», — Но, по крайней мере, у тебя есть оправдание тому, что ты все это время был без сознания. Какое у тебя оправдание, Дитрий?

— Я действительно не хочу об этом говорить.

— Но я хочу знать… — «четвёртый» положил руку на плечо «третьего», и тот замолчал. — Я бы предпочел не обсуждать это здесь, — сказал «отец», бросив многозначительный взгляд на Алису. — И мы должны уважать желание Госопдина Дитрия, если сейчас не время. Я могу не знать многого, но я знаю, что это будет трудно для всех нас. Не пытайся заставлять.

«Третий» неохотно кивнул, хотя его лицо приняло раздраженное выражение