Каландрилл проснулся от солнца, согревавшего ему лицо, позавтракал сыром и хлебом, облился холодной водой, и, как раз когда он заканчивал, из маленькой каютки появился Брахт. Керниец шел осторожно, поглядывая на океан так, словно в любую минуту ожидал от него подвоха и возвращения болезни, но бледность его прошла, и он боролся с качкой судна, как прирожденный моряк.

— Ахрд, что бы она мне ни дала, это здорово мне помогло, — бодро заявил он, усаживаясь рядом с Каландриллом, и как бы в подтверждение, съел бутерброд с сыром. — Где она?

Каландрилл указал на корму — там Катя разговаривала с Текканом. Брахт кивнул, взял еще сыра и посмотрел на восток, где в утреннем свете вырисовывалась бледная береговая линия.

— Вы поговорили, пока я спал? — спросил он. Каландрилл кивнул. — О чем?

Каландрилл рассказал, и Брахт задумался.

— Мне бы хотелось побольше узнать о святых отцах, — пробормотал Каландрилл. — Раз они решили вмешаться, значит, они знают о внешнем мире. Действительно ли они могут уничтожить «Заветную книгу»?

Брахт пожал плечами и встал, хватаясь за линь, больше уже не опасаясь моря.

— Гадалка посоветовала доверять ей, — сказал он. — И я ей доверяю. Так что и им мы должны доверять.

Каландрилл, зная, что столь безграничное доверие не в его характере, внимательно посмотрел на Брахта. С тех пор как они познакомились, именно Брахт все время кому-то не доверял в противоположность Каландриллу. Меченосец от природы подозрителен. И вот теперь он как-то сразу доверился Кате. Еще до того, как Элльхина предсказала им совместную дорогу, он склонялся к тому, чтобы поверить женщине-воину. Может, подумал Каландрилл, он настолько восхищен ею, что даже забыл об обычной осторожности? Но он тут же отогнал от себя эту мысль. Катя вмешалась в их драку с чайпаку, а гадалка объявила их товарищами. Скорее всего, его собственное суждение затуманилось, потому что Варент так ловко обвел его вокруг пальца. Но, как бы то ни было, он не мог отделаться от ощущения, что Катя чего-то недоговаривает. Вчера вечером она говорила искренне, по крайней мере так ему показалось, но временами она и Теккан неожиданно меняли тему разговора.

— Я тоже хочу перемолвиться с ней словечком-другим, — голос Брахта вернул Каландрилла к действительности, он встал и пошел за кернийцем.

Катя разговаривала с кормчим.

— Ты хорошо спал? — спросила она Брахта с улыбкой.

Он утвердительно кивнул.

— Да, теперь я в ладах с самим собой… — Он сделал широкий жест рукой, словно хотел обнять и корабль, и океан. — Никогда бы не подумал, что буду чувствовать себя на море как дома. Благодарю.

Он с восхищением и благодарностью смотрел Кате в лицо. Каландрилл не мог не согласиться, что от одного ее вида кровь закипала в венах. Солнце высекало серебряные искры из волос, словно бы специально забранных назад так, чтобы подчеркнуть гордые черты лица с огромными серыми глазами. Сегодня она не стала надевать брюки; на ней была туника, перевязанная поясом, ее белая ткань резко контрастировала с темным загаром длинных босых ног. Катя была прекрасна и обворожительна. Смысл улыбки Брахта разгадать было совсем несложно, глаза ее мгновенно потемнели, и она неуверенно улыбнулась. Теккан, стоявший сзади, слегка нахмурился и что-то пробормотал. Катя согласно кивнула.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты прибыл в Гессиф больным, — сказала она. — Твое мастерство владения мечом может пригодиться нам еще до того, как мы доберемся до места.

— Ты предчувствуешь недоброе? — Каландрилл смотрел назад через корму на пустынное море. — За нами погоня.

— Опасность там. — Теккан указывал рукой на берег. — В джунглях Гаш.

— Нам придется пополнять запасы пресной воды, — объяснила Катя. — И пищи тоже. Так что скоро надо будет бросать якорь и отправляться в джунгли, а их обитатели не очень гостеприимны.

— Засада? — Брахт все еще улыбался.

— Может, и нет. — Катя пожала плечами. — Но оттуда исходит опасность.

— И оттуда, и оттуда, — заявил Брахт, указывая вперед и назад. — Опасность окружает нас со всех сторон.

— Мне бы не хотелось терять людей, — сказал Теккан. — И время… на стычки с обитателями джунглей.

Брахт беспечно рассмеялся. Может, подумал Каландрилл, эта беззаботность — результат принятого лекарства? Или он просто хочет перед ней покрасоваться?

— Когда будем делать высадку? — спросил он.

— Через десять дней, если будем экономить, — ответил Теккан. — И потом через каждые десять дней. Это судно было задумано как каботажное, оно не предназначено для дальних морских переходов.

В голосе его звучало недовольство, которое он безуспешно пытался скрыть, и глаза его поблескивали.

Керниец, видимо, тоже расслышал эти нотки, ибо улыбка его потухла и он с серьезным лицом посмотрел на кормчего.

— Мой клинок к вашим услугам, — официально заявил он, и Теккан поклонился. Керниец обернулся к Кате и сказал: — Я занял твою каюту. Благодарю за услугу. Где я буду спать сегодня?

Он не сводил с нее глаз, и Каландриллу показалось, что под загаром щеки ее покраснели. Теккан поджал губы, и взгляд его стал холодным.

Катя сказала:

— Прошлой ночью тебе она была нужнее, чем мне. Сегодня ночью ты можешь выбирать между палубой и под весной кроватью.

Голос у нее был холоден, и Брахт ухмыльнулся. Теккан опять что-то сказал на вануйском наречии, и Катя кивнула.

— Мне необходимо разобраться в картах. Чувствуйте себя как дома, более подробно поговорим позже.

Они расступились, и Катя прошла к трапу. Брахт не спускал с нее глаз, а она лишь скользнула по нему серыми затуманенными глазами, но керниец, не смущаясь, проводил ее восторженным взглядом. Теккан сказал:

— Не мешайте команде.

Он словно гнал их от себя, и они направились на нос судна, который гребцы только что освободили, заняв места у весел, а женщины занялись обычными судовыми заботами. Брахт уселся прямо на палубе и принялся точить оселком клинок. Обеспокоенный Каландрилл сел рядом, не отваживаясь заговорить. Но, подумав, что до Гессифа еще очень далеко, а на карту поставлено слишком много, решил, что лучше сразу обо всем договориться.

— Ты чересчур торопишься, — сказал он, на что Брахт лишь усмехнулся. — Если бы ты не был ею ослеплен, ты бы видел лицо Теккана.

— Я видел только Катю, — ответил Брахт. — А на нее смотреть много приятней.

— Ты похож на по уши втрескавшегося юнца, — заметил Каландрилл.

Брахт вопросительно взглянул на Каландрилла и кивнул.

— Ахрд, но ведь она прекрасна! — пробормотал он. — Да к тому же еще и боец. Редкий подарок.

Каландрилл вздохнул, пытаясь держать себя в руках.

— Твои влюбленные взгляды вызвали неудовольствие Теккана. Неужели ты хочешь настроить его против нас?