Глядя на монитор, Дональд практически видел, как парень размышляет: волны его показаний змеились, как мозговая версия сердцебиения.

— Тогда я отвечу, что мы были единственными… — Всплеск на мониторе. — Скажу, что мы были единственными, кто знал.

— Очень хорошо. И почему могла возникнуть такая ситуация?

Дональд пожалел, что нельзя записать пляшущие на экране линии. Его успокаивало наблюдение за тем, как другой человек цепляется за тающее здравомыслие, за свои исчезающие сомнения.

— Потому что… Причина не в том, что мы знали, — ответил Лукас, слегка задыхаясь. — А в том, что это сделали мы.

— Да, — подтвердил Дональд. — И теперь ты знаешь.

Эрен прикрыл рукой микрофон Дональда.

— Мы узнали более чем достаточно. Парень годен.

Дональд кивнул.

— Наше время истекло, Лукас Кайл. Поздравляю с назначением.

— Спасибо.

— Да, и вот еще что, Лукас, — добавил Дональд, вспомнив о пристрастии парня смотреть на звезды, мечтать, наполнять себя опасной надеждой.

— Да, сэр?

— Советую в будущем сосредоточиться на том, что у тебя под ногами. Завязывай с этими гляделками на звезды, хорошо, сынок? Мы знаем, где находится большинство из них.

92

Бункер № 17

2327 год

Год шестнадцатый

Джимми не очень понимал, как такая алгебра работает, но чтобы накормить двоих, трудиться пришлось не вдвое больше, а еще больше. И все же эти дополнительные усилия его почти не обременяли. Скорее всего, ему очень понравилось заботиться о живом существе рядом с собой. С удовлетворением глядя, как кот ест и растет, он и сам начал получать большее удовольствие от еды и чаще делать вылазки наружу.

Но начало их отношений было нелегким. Спасенный кот оказался норовистым. Джимми вытерся полотенцем, раздобытым двумя этажами выше, а когда потом стал вытирать кота, тот едва не взбесился. Создавалось впечатление, что это ему одновременно и нравится, и не нравится: он то блаженно перекатывался, то цапал когтями руки. Высохнув, кот оказался вдвое объемистее своей мокрой версии, но так и остался жалким и голодным.

Джимми отыскал под матрацем банку с бобами. Та была не очень ржавая. Он вскрыл ее отверткой и стал по одному скармливать коту скользкие бобы, пока у него согревались ноги — их все время покалывало, как током.

Перекусив бобами, кот обрел привычку ходить за ним по пятам, чтобы сразу увидеть, если Джимми найдет что-то еще. Это делало поиски еды развлечением, а не бесконечной войной с собственным бурчащим желудком. Но развлечение развлечением, а потрудиться пришлось много. Они направились вверх по лестнице — он снова в ботинках, а кот на бесшумных лапках, то чуть отставая, то забегая вперед.

Джимми быстро понял, что чувство равновесия у кота превосходное. В первые несколько раз, когда он увидел, как кот трется о наружные столбики перил, иногда даже лавируя между ними, у него чуть не случился сердечный приступ. Это выглядело так, будто коту хочется умереть или он просто не понимает, чем для него обернется падение. Но вскоре Джимми научился доверять коту, а тот — доверять ему.

И в ту первую ночь, когда он лежал под брезентом на нижней ферме, прислушиваясь к гудению насосов, пощелкиванию то включающихся, то отключающихся ламп и прочим звукам, которые он поначалу принял за чьи-то крадущиеся шаги, кот пролез под рукой, пристроился к животу возле согнутых ног и заурчал, как насос с разболтанными креплениями.

— Тебе было одиноко, да? — прошептал Джимми.

Вскоре ему стало неудобно так лежать, но менять позу он не хотел. Шею немного свело, но зато где-то внутри постепенно растаяло другое напряжение, о котором он даже не знал, пока оно не исчезло.

— Я тоже был одинок, — тихо поведал он коту, восхищенный тем, насколько больше он стал говорить, когда рядом появилось животное.

Так было намного лучше, чем разговаривать с призраком и притворяться, что это человек.

— Это хорошее имя, — прошептал Джимми.

Он не знал, как называют котов, но имя Тень ему подойдет. Подобно тени, в которой он его нашел, кот стал еще одним пятнышком тени, следующим за Джимми по пятам. И в ту ночь, много лет назад, они заснули где-то на ферме среди пощелкивающих насосов, капающей воды, жужжащих насекомых и более странных звуков, которые Джимми предпочел не называть.

С тех пор прошло несколько лет. Теперь кошачья шерсть и усы торчали среди корешков книг Наследия. Джимми подстригал бороду, одновременно читая о змеях. Сжав прядку волос, он отвел ее от подбородка и с хрустом срезал тупыми ножницами. Большую часть он бросил в пустую жестянку, но короткие обрезки просыпались на страницы, усеяв ее сбежавшими знаками препинания, смешанными с кошачьей шерстью. Кот при этом бродил туда-сюда под руками, выгибая спину и расхаживая по предложениям.

— Я ведь читаю, — пожаловался Джимми.

Но все же он отложил ножницы и покорно погладил друга от шеи до хвоста, а Тень прижимался спиной к его ладони. Мяукнув, кот что-то проворчал, намекая, какой он бедный и несчастный, и потребовал еще.

Коготочки сжались в кулачки и проткнули фото змеи, и Джимми отправил кота на пол. Тень улегся на спину, подняв лапы и внимательно наблюдая за Джимми. Это была ловушка. Джимми дозволялось гладить коту живот лишь секунду-другую, после чего Тень вдруг решал, что это ему совсем не нравится, и нападал на руку. Джимми все еще не очень хорошо понимал кошачье поведение, но статью о кошках перечитал раз десять. Тогда-то он с горечью и узнал, что кошки живут меньше, чем люди. Он старался не думать о том дне. О дне, когда он опять станет Соло, потому что ему очень хотелось оставаться Джимми. Ведь Джимми гораздо больше разговаривал. А Соло в голову лезли всякие дурацкие мысли, он смотрел вниз через перила, плевал в Глубину и наблюдал, как трепещущий плевок разрывает на капли от безумной скорости падения.

— Тебе скучно? — спросил Джимми.

Тень ответил ему скучающим взглядом. Похожим взглядом он давал понять, что проголодался.

— Хочешь прогуляться?

Уши кота дернулись — ответ был достаточно ясен.

Джимми решил снова проверить, что делается на самом верху. С тех пор как погас свет, он был наверху всего раз, и то лишь заглянул совсем ненадолго. Если где в бункере еще и остался исправный консервный нож, так это там. И он забудет о ржавых отвертках и порезах о края грубо вскрытых банок.

Они вышли после полудня, немного передохнув в пути на ферме. Когда они добрались до кафе, там царила полная тишина. Туда еще пробивались отсветы зеленых ламп с лестницы. Последние ступеньки Тень пробежал впереди — ему, как всегда, не терпелось. Джимми сразу отправился на кухню и обнаружил, что ее разгромили и обчистили.

— Кто забрал все открывалки? — спросил он кота.