одному-единственному правилу построения фрактальной фигуры, закручиваясь в бесконечную, замкнутую на саму себя фигуру. Ориентироваться внутри этой громады могли лишь священнослужители и монахи, что обитали и работали при храме тагацита эрциллийского, и те немногие посвященные, что носили вызывающее трепет имя ордена прозелитов.

Мужчина поправил глубокий капюшон и сделал шаг вперед, в прохладу храма. Изнутри веяло стойким запахом благовоний, масел, чернил и книжной пыли. Внутри было тихо, темно, лишь горели вдоль длинных рядов колонн красные лампады и множество свечей, громоздящихся в восковые горы на полу. Почти сразу же его встретил человек в высоком головном уборе, красная ткань полностью закрывала его лицо. Он молча, жестом пригласил прозелита пройти с ним, и Менкр, распрямив плечи, повиновался. Здесь он чувствовал себя гораздо более уверенно и спокойно, чем на Темиле. Пусть это и не был его домен, его сфера влияния, но он знал — еще немного, и это изменится. Признание его талантов и преданности делу не за горами. Встреча с владыкой, венценосным тагацом, светочем цивилизации на всем Шестилунье не за горами.

Священник проводил Менкра дальше, коридор за коридором уводя его прочь от залов, свободных для посещения просящих. Там, в помещениях поменьше уходили вверх закрученные в спираль лестницы, каждая ведущая в свой отдел, работающий с тем или иным ахеем. Еще дальше впереди располагалось крыло переписчиков, куда и вел Менкра священник.

“Дешево. Слишком просто”, — промелькнула у мужчины в голове мысль. Он едва сдержался от улыбки. — “Все крыло прослушивается, глухих стен почти нет. Ему нужны свидетели моих слов.”

Он знал этот храм как свои пять пальцев. Но еще лучше он знал того, с кем ему предстоял разговор.

Двое неподвижно, молча стояли друг напротив друга. Отличить их по одежде было бы сложно несведущему в их деле человеку, однако по едва заметной кайме на рукавах и капюшоне прозелиты могли легко узнать звания друг друга, понять, на какой ступени иерархии находится собеседник. Менкр находился в двух ступенях от вершины, мужчина напротив уже был на ней.

— Брат Менкр. — после минутного молчания, первым не выдержал второй.

— Брат Сарт. — ответил ему Менкр, коротко кивнув в знак приветствия.

Жестом глава ордена пригласил гостя пройти с ним. Двое медленно пошли вдоль длинного, тускло освещенного множеством маленьких масляных ламп зала. Весь он был заставлен наклонными столами, за которыми, согнувшись в три погибели, сидели десятки и сотни переписчиков, безмолвно, машинально работая над текстами, копируя и преумножая документы, книги, письма, приказы. Эхом отдавались шаги новоприбывшего и главы ордена, заглушаемые лишь бесконечными звуками царапающих по бумаге перьев.

— Что заставило тебя покинуть твой пост? — тихо, но в то же время так, чтобы его хорошо было слышно с расстояния нескольких метров спросил Сарт.

— У меня появилась информация о происшествии, потенциально ставящем под угрозу существование всего тагацита.

— Вот как? — Сарт медленно, задумчиво кивнул. — Почему же ты не отправил летучую мышь? Это, кажется, дело чрезвычайной срочности.

— Срочности — нет. Однако тайна настолько серьезная, что я бы не посмел доверить ее животному, — парировал Менкр. — Я должен лично доложить обо всем тагацу.

Сарт, человек с длинным, выдающимся вперед подбородком, криво ухмыльнулся. У него были маленькие, расположенные близко к носу глаза, из-за чего он напоминал крота, и они блеснули в полумраке живым, задорным светом под глубоким капюшоном.

— Ты думаешь, что у владыки есть время на тебя? — он не скрывал улыбки, произнося эти слова. — Ему ведь поступают десятки тысяч подобных прошений каждый день.

— Это — особенное, — Менкр в своей привычной манере саднил холодом. Его не тянуло улыбаться, как это делал его старый знакомый. — Уверен, он захочет услышать об этом лично.

— А