экономику, убивать других. <…> Но если действительно мощный народ полагает, что он не может победить другой народ экономически мирными средствами, или если экономически более слабый народ не хочет позволять экономически более сильному убивать себя за счет того, что ему постепенно будут отрезаны возможности его пропитания, тогда… в обоих случаях туман фраз об экономически мирных путях внезапно рассеивается и их место занимает война, то есть продолжение политики другими средствами»[1288].

Проследим еще раз логику аргументации: европейские страны, США и Япония борются за, в сущности, ограниченный рынок сбыта. Но этот рынок сбыта к тому же сокращается за счет того, что экспорт капитала промышленно развитых стран дает толчок к индустриализации ранее слаборазвитых стран. Однако в долгосрочной перспективе они этим сокращают свои рынки сбыта и непреднамеренно взращивают новых конкурентов. Обостряющаяся борьба за рынки сбыта сначала ведется чисто экономическими средствами, но в конце концов она неизбежно приводит к войне.

В речи 18 октября 1928 г. Гитлер заявил: «Что такое мировая экономика? Он [народ. — Р. Ц.] должен производить и пытаться продать продукцию. Нельзя забывать, что это обеспечивается не только ростом производства, забывается, что ряд других народов находятся в таком же положении»[1289]. Гитлер вновь указал на то, «что возможность сбыта становится все более и более ограниченной из-за индустриализации мира вообще и потому, что число наций, базирующихся на этой продовольственной основе, увеличивается все больше и больше»[1290]. 30 ноября 1928 г. он назвал «чушью, когда сегодня наша экономика говорит, что вопрос германской экономики — это вопрос увеличения производства. Нет. Вопрос экономики — это увеличение сбыта. Это отражает полное непонимание самой экономики, крупных аспектов экономической политики, когда она заводит речь о наращивании производства. Производство можно нарастить легко. Наши автозаводы, например, могут его немедленно нарастить. Но не сбыт. Поскольку наш внутренний сбыт слишком мал и поскольку издержки производства слишком высоки, мы не можем конкурировать за рубежом. Вопрос экономической экспансии какого-либо народа является вопросом обеспечения рынков сбыта, и они в мире ограниченны. Большая часть рынков сбыта уже оккупирована другими странами. Англия обеспечила себе почти четверть всех рынков сбыта в мире поколониальному. Сырье также надежно закреплено. Германия слишком опоздала. За существующий рынок сбыта бушует жесткая конкуренция, при которой речь идет о жизни и смерти. Немецкие политики забывают, что исход этой битвы будет решен в конечном счете за счет большей силы. Когда, например, англичане поймут, что они не могут уничтожить нас экономически, они возьмутся за меч»[1291]. Гитлер излагал свою мысль о «свертывании рынков» в многочисленных других речах и беседах[1292], в том числе в своей известной речи в Дюссельдорфском промышленном клубе 26 января 1932 г.[1293]

Сколь исключительное значение было придано тезису о «свертывании рынков» для обоснования Гитлером своей концепции жизненного пространства, видно также и из того, что через несколько дней после захвата власти он повторил свою аргументацию в своем программном выступлении перед командующими армией и флотом. Часто цитируется формулировка Гитлера, известная из записок генерал-лейтенанта Либмана: «Как следует использовать политическую власть, когда она завоевана? Пока не скажешь. Может быть, завоевание новых возможностей для экспорта, может быть — и, вероятно, лучше, — завоевание нового жизненного пространства на востоке и его решительная германизация». Это высказывание Гитлера с полным основанием приведено как доказательство континуитета его целевой установки на завоевание жизненного пространства на востоке. Менее известно, однако, как Гитлер обосновал необходимость жизненного пространства несколькими предложениями ранее: «Будущее увеличение экспорта бессмысленно. Емкость мира ограниченна, а производство повсюду чрезмерно высоко. Переселение — единственная возможность снова частично впрячь в работу армию безработных. Но для этого требуется время, а радикальных перемен ожидать не следует, так как жизненное пространство для немецкого народа слишком невелико»[1294].

В своей речи в Рейхстаге 21 мая 1935 г., в которой Гитлер обосновывал, в частности, свои представления об автаркии и необходимости государственного регулирования экономики, он повторил тезис о том, что международный рынок сбыта «слишком мал», а кроме того, «также еще больше ограничивается практически многочисленными мерами и некоторыми неизбежными тенденциями развития»[1295].

Одним из ключевых документов (но не бесспорным по своему значению в качестве источника), который постоянно приводится как доказательство готовности Гитлера к войне, является так называемый «протокол Хоссбаха», в котором воспроизводится важная речь Гитлера перед руководящими военными и политиками от 5 ноября 1937 г. И в этом выступлении, в котором Гитлер для обоснования необходимости войны еще раз досконально рассматривает все прочие стратегии, он снова делает отсылку на теорему о «свертывании рынков»: «Участие в мировой экономике: ему положены пределы, которые мы не можем устранить. В частности, следует не забывать, что со времен мировой войны произошла индустриализация именно бывших стран — экспортеров продовольствия». И в этом случае также линия аргументации в конечном счете приводит к тому результату, что «единственное средство, которое может показаться нам сказочным, состоит в приобретении большего жизненного пространства, а это есть устремление, которое всегда было причиной образования государств и передвижения народов»[1296].

Подведем итог изложенного: второй главный аргумент, который Гитлер выдвигает против стратегии «экономического завоевания мира», является чисто экономическим. Проявляющаяся в результате экспорта капитала промышленно развитыми странами индустриализация до сих пор слаборазвитых аграрных стран ведет к все большему сужению рынков, т. е. возможностей сбыта. Поэтому в долгосрочной перспективе противоречие между жизненным пространством и численностью населения не может быть решено односторонней экспортоориентированной экономической стратегией, этого можно добиться только завоеванием нового жизненного пространства.

Наряду с обоснованиями, представленными выше, Гитлер выдвигает третий аргумент против стратегии экономической экспансии.

Результат экономической экспансии: возникновение диспропорциональности между сельским хозяйством и промышленностью, рост городского населения и бегство из сельских районов

Гитлер понимает причину и сущность стратегии экономической экспансии следующим образом: ввиду инконгруэнтности, возникшей между продовольственной базой и численностью населения, большую часть продовольствия (но также и сырья!) приходится импортировать, что возможно только за счет существенного увеличения экспорта готовой промышленной продукции. Это, однако, приводит к развитию диспропорциональности между сельским хозяйством и промышленностью. Следствиями этого становятся отток населения из сельских районов и непропорционально высокий прирост населения в крупных городах. А вот исправить такое положение можно только путем завоевания нового жизненного пространства, которое обеспечит продовольственную базу из собственных ресурсов. Поэтому это жизненное пространство должно также служить расселению крестьян.

Эта мысль Гитлера привела к возникновению множества неверных толкований, поскольку она ошибочно трактовалась как свидетельство его цели «реаграризации» и, таким образом, как выражение принципиально антимодернистской позиции. В «Майн кампф» Гитлер сокрушается, что «отказ от добычи новых земель и ее замена иллюзией