– Значит, логично оставить их сейчас в покое и спеть им колыбельную? – спросил я. – Мы же не можем устроить правильное наблюдение за ними!

– Логично поступить так, чтобы они были уверены, что в театре безопасны от преследователей своих, – отвечал мой любезный племянник.

Если бы Бессмертный был тут сейчас, то мог бы гордиться своим учеником.

Мы еще немного попререкались и не заметили, что куда-то подевался мой шалый дядюшка.

Потом мы осторожно заглянули в актерские уборные. Одна оказалась заперта снаружи на висячий замок, Сурок проверил петли и объявил, что это не театральная бутафория. Во второй было пусто. В третьей спали пожилой мужчина и женщина. Их одежда была разбросана как попало, из чего мы поняли, что они отнюдь не венчанные супруги. Я, подкравшись, увидел, что это не Лелуар, а если судить по описанию бедной Анхен, состоявшему из одного слова «красавчик», то и не Жилинский.

– Логично ли, чтобы шпион во вражеском тылу преспокойно привел в свое убежище девку из Ластадии? – спросил я.

– Нелогично, – согласился Сурок.

В соседней уборной спали два представителя племени иудейского. Если верить парнишкам и письму загадочного учителя, они были на нашей стороне. И, наконец, в последней уборной не было ни души.

– После того, как ты уволок узел, они всполошились и более тут не ночуют. Это для них было бы логично, – сказал я. – Однако куда подевался Артошка?

– Что с ним сделается! – отвечал Сурок. – Даже если он просто споткнется, то произведет шуму не менее, чем фрегат, дающий залп из всех пушек.

– Логично.

Но на поиски моего непутевого дядюшки мы все же отправились. Свечкин, карауливший на лестнице, доложил, что Артамон полез на чердак. Делать нечего, полезли туда и мы – сгонять его с чердака.

Помещение под крышей было невелико и заставлено какими-то коробами, сундуками и древней мебелью. Совершенно загадочным образом дядюшка протиснулся к окошку, отворил его и мечтательно глядел в прекрасное звездное небо.

– Бьюсь об заклад, что он вырезал на подоконнике монограмму Секлетеи Веревкиной… – шепнул мне Сурок и позвал чуть более громко: – Арто, выбирайся из воздушного замка!

Артамон повернулся к нам, и мы увидели на его устах радостную улыбку.

– То-то удивятся эти сукины дети, когда соберут сведения о рейдах наших лодок, захотят отправить неприятелю, а отправить-то и нечем! – весело сказал он.

Возле окна стояла пустая голубиная клетка.

– Ты что натворил?! – в ужасе спросил Сурок.

– Отпустил голубей на волю. Это же логично – лишить шпионов голубиной почты.

– Арто, ты простая душа… – растерянно произнес я. – Теперь они догадаются, что их выследили…

“Так они уже догадались, – преспокойно отвечал дядюшка. – Ведь вы их не нашли, ни одного, так? Значит, они прячутся в другом месте.

– Но они бы пришли сюда, чтобы отправить свои донесения! – воскликнул Сурок.

– И что, ты бы сидел тут день и ночь, дожидаясь этих господ? Сами вы простые души! – отвечал дядюшка. – Зато теперь они переполошатся! Им же придется спешно доставлять в Ригу других голубей! А мы-то – на страже!

– Как будто нет иного пути, кроме как возле Даленхольма! – возразил Сурок. – По-твоему, только ты один рассуждаешь логично? А они – дураки и повезут голубей на лодках через Двину именно там, где мы несем вахту?

– Какая-то логика во всем этом все же есть, – вступился я за Артамона. – Эти подлецы убеждены, что у них есть средство сообщения со штабом Макдональда. Если они разведают что-то важное и прибегут сюда, чтобы отправить письмо, то окажутся в незавидном положении. Им же придется везти свою новость к неприятелю каким-то иным путем. Они потратят некоторое время, чтобы опять наладить голубиную почту. А за это время наши сделают несколько удачных вылазок!

– Зато потом они так спрячут клетки с голубями, что мы их вовеки не найдем. Про эти хоть было известно! – не унимался сильно недовольный Сурок.

Я понял, что в этом мире у каждого своя непререкаемая логика, а война – так вообще столкновение двух логик. Всплыли в памяти обрывки той лекции о стратегии, которую прочитал нам Бессмертный. И меня осенило.

– Вот что, господа, будет теперь логично, уходя, взять отсюда клетку!

– На что она тебе? – удивился Сурок.

– Чему нас учил Гореслав Карачунович? Являйся там, где тебя не ждут, а где ждут – не являйся. Показывай силу там, где у тебя слабость, и, соответственно, наоборот. Если мы заберем пустую клетку, то Лелуар и Жилинский подумают, будто мы унесли голубей, чтобы передавать в штаб Макдональда какие-то свои сообщения! Вот и пусть действуют исходя из этой логической предпосылки!

– Скорее бы приехал Розен со своими людьми, – проворчал Сурок. – Арто, бери клетку, отдашь ее Свечкину. Ну и что они могут предпринять?

– А вот что: изо всех сил помчаться к неприятелю, чтобы предупредить его о фальшивых сообщениях. А там – получить нагоняй за плохую работу. Фальшивых сообщений, естественно, не будет, но неприятель примется ждать их с минуты на минуту и всякое слово, прилетевшее из Риги, по три раза проверять.

Вроде бы я рассуждал логично, однако уверенности сержанта Бессмертного еще не нажил. И мы слезли с чердака, прихватив клетку, в великих сомнениях: как же дальше-то быть?

Ведь мы полагали, что Бессмертный, собрав нас этой ночью, имеет какой-то свой план. А Бессмертный пропал, и план действий вместе с ним. Меж тем рассвет близился, и товарищам моим следовало возвращаться на Даленхольм. Лодка ждала их у Московского форштадта, в небольшой гавани, и это была простая лодка – значит, еще часа два пришлось бы грести к острову против течения.

Артамон, Сурок и матросы легли спать в танцевальной зале на втором этаже «Мюссе», где вдоль стен стояли диваны. Меня оставили часовым. С первыми лучами солнца я разбудил их, доложил, что все тихо, и выпроводил из театра вместе с голубиной клеткой, а сам остался. Спрятавшись наверху, в пустой актерской уборной, я соорудил себе ложе, которое не так просто было разглядеть, даже если зайти в конурку, и лег спать. Вряд ли в такое время, когда на улицах уже появляется народ, господа шпионы придут ночевать в театр, – так я решил и, сдается, решил верно.

Проснувшись ближе к полудню, я спустился вниз и долго не мог выскочить из потайной калитки, поскольку в «Лавровый венок» постоянно кто-то входил. Наконец я выбрался и помчался кружными путями к порту – искать Бессмертного.

Там уже установился некоторый порядок, поэтому я нашел его довольно быстро, всего часа через два, не более. Оказалось, что он, побродив несколько вокруг будки, помянул нас подходящим к случаю словом и ушел в порт, где переночевал на йоле своего приятеля Дружинина. Там же, кстати, хранилось и его имущество, видимо, Бессмертный сделал этот йол своим флагманским кораблем.