– М-да… – сказал сержант, выслушав меня. – Простота ваших душ – это уже нечто неземное, на грани райского блаженства.

– Но я уговорился с парнишками. Я назвал им имена и известные мне приметы. Они с радостью согласились.

– Как звать этих ваших парнишек?

Я задумался. Собственно, о встрече я уговаривался со старшим, бородатым юношей. Имя у него было какое-то невнятное, как бы булькнувшее. В голове моей прозвучало слово, и я это слово повторил, хотя и с некоторым сомнением.

– Старшего звать Трабл.

– Вы уверены, Морозов? – переспросил несколько озадаченный Бессмертный.

– Кажется, именно так. Трабл. Я должен встретиться с ним завтра в предместье у Гертрудинского храма, в обеденное время.

– И что, он за столь краткий срок что-то может узнать?

– Их десять человек, Бессмертный. Они живут там с детства и всех знают, да и их все знают.

– Допустим, логично… – пробормотал он. – Но то, что вы в театре оставили следы своего пребывания, не очень хорошо.

– Жилинский может догадаться, что я иду по его следу, чтобы снять с себя обвинения, но найти меня он не сможет! – гордо сказал я. – И этот таинственный Лелуар – равным образом!

– Да, вы бродите, как неприкаянный дух, по всей Риге, а Вихрев с Сурковым – то появятся, то скроются на Даленхольме. Но ваша Натали сидит на одном месте! И при желании лазутчики могут до нее добраться. Когда вы ее в последний раз видели?

Я ахнул. Он был прав. Под прицел наших врагов попадали Натали и возлюбленная Артамона, которую несложно было выследить. Тот, кто стрелял по Эмилии, увозимой нами в Цитадель, знал, что незнакомка вернулась в свое жилище. А я, убедившись один раз, что ночью никто не пытался ворваться в дом, более к ней интереса не проявлял.

– Бессмертный, я сейчас же бегу, спешу…

– К которой из них?

Я несколько смутился и даже покраснел. Мне совершенно не хотелось идти к Натали. Я… признаюсь честно… я ее боялся…

Бессмертный посмотрел на меня с неподражаемым ехидством.

– Сделаем так, – решил он. – Отправляйтесь на поиски незнакомки, а я нанесу визит госпоже Филимоновой.

– Вы с ума сошли! Этого нельзя делать! – воскликнул я, но, кажется, не слишком убедительно.

– Отчего же? Вы, Морозов, молоды и полагаете, будто с дамами нужно обращаться, как с драгоценными фарфоровыми статуэтками Севрского завода, – не дай бог, отломится пальчик или кружевная оборочка. Именно поэтому вы сейчас охотнее пойдете на штурм редута, чем к своей бывшей невесте. Вы понятия не имеете, как себя с ней вести, чтобы не испытывать неловкости. А я скажу ей прямо, что она в опасности. И заберу ее в лазарет, куда меня, кажется, скоро уж перестанут пускать. Я всегда говорю с дамами прямо и определенно. За это они меня, должно быть, и не любят.

– Вы знаете, почему мне стыдно глядеть ей в глаза…

– Знаю. Так что предоставьте это мне. И не беспокойтесь за нее. Дама, убегающая от мужа бог весть куда, должна быть готова к тому, что встретит давних знакомцев.

– Она меня проклянет.

– Зато останется жива.

Более я не возражал. Я даже был счастлив, что Бессмертный снимет с моих плеч эту ношу.

– Скоро ли наконец приедет Розен? – спросил я его.

– Я получил от него известие. Он должен быть в Риге через два или три дня.

– Скорее бы!

Я уже просто мечтал, как мы доложим о своей странной деятельности и передадим все нити этого дела в руки человека, для которого ловля шпионов – ремесло.

У каждого свое призвание. Я не был таким моряком, как Артамон и Сурок, хотя и эти двое любили море по-разному. Но и сухопутным человеком я, в сущности, не был. Четырехлетнее плавание отравило меня – флотские поймут, что я имею в виду. И менее всего меня тянуло служить в тайной полиции! Не потому, что я считал эту службу недостойной благородного человека, всякая служба Отечеству по-своему почетна. А потому, что она требовала некой логики, для меня непостижимой. Я мог идти по следу, это у меня уже получалось неплохо, но правильно распорядиться собранными сведениями я еще не умел, да и вряд ли бы когда выучился.

Уговорившись с Бессмертным о встрече в порту, я пошел искать нашу незнакомку. Сперва я отправился на Большую Песочную и очень ловко проскочил в дом, но дверь ее комнаты была на запоре. Это меня смутило. Ведь незнакомка (может, ее и звали Ксенией, только мне это казалось сомнительным) твердо решилась сидеть там и ждать свою старшую подругу, которую мы так нелепо приняли за мужчину. Если эта загадочная Луиза все же явилась, то куда бы они могли отправиться вдвоем? Я не на шутку забеспокоился. Если эта милая парочка продолжает преследовать Лелуара, уже знающего, что за ним охотятся не только женщины, но и мужчины, то как бы эти подвиги не кончились панихидой…

Но если Луиза не явилась и не дала о себе знать, значит, она мертва.

Наша незнакомка была православной. Даже если Луиза католичка, вряд ли православная девица пойдет ставить свечки за упокой ее души в католический костел. Ближайшим нашим храмом был Алексеевский, туда я и отправился наудачу, решив, что в Петропавловский собор незнакомка вряд ли пойдет – сейчас в Цитадель по случаю войны так просто не впускают.

Очевидно, я все же заразился логикой от Бессмертного. Девица действительно была в Алексеевском храме, неподалеку от канунника, стояла там, закутавшись в темную шаль. Я не знал, как ее окликнуть, подошел и коснулся плеча. Она резко повернулась, узнала меня и приветствовала улыбкой.

Мы отошли в самый темный угол, и я шепотом объяснил ей, что лучше бы перебраться в Цитадель до приезда Розена, а там – как он решит.

– Какое мне дело до Розена? – строптиво спросила незнакомка. – Я выполняю свой долг, а его мнение мне безразлично!

– Неразумно оставаться там, где вас в любую минуту могут убить, – отвечал я. – Человек, которого вы преследуете, наш общий враг, и господин Розен найдет способ с ним покончить.

– Это моя прямая обязанность, именно моя. Теперь, когда Луизы больше нет…

– Отчего вы в этом так уверены? – спросил я.

– Она мне снилась. Я точно знаю, что ее уже нет в живых. Она во сне произносила имена – как будто я могу их забыть… но к ним теперь следует прибавлять и ее собственное имя… Скажите, Морозов, как мне быть?

– Немедленно отправляться вместе со мной в Цитадель.

– Да нет же! Как мне, православной, молиться за упокой души католички?

Этого я не знал. И мы еще долго шептались в храме, пока я уговорил ее хотя бы встретиться с Бессмертным. Я уповал на его несокрушимую логику, хотя и сомневался, что упрямая незнакомка согласится действовать логически.

Мы пришли в порт к йолу Дружинина и обнаружили его готовым к отплытию. Два десятка канонерских лодок отчаливали и выходили на фарватер.