негласно направляемой и всячески поддерживаемой мировым капиталом. Возникла реальная опасность потери власти коммунистическим руководством страны.

В Москве понимали, что задавить оппозицию и откатить ситуацию назад уже поздно, поэтому было решено форсировать развитие процесса реформизма, доведя его до критического состояния, с тем чтобы оправдать вмешательство извне стран Варшавского договора. Для этого Новотный якобы добровольно освободил пост партийного лидера, а спустя некоторое время — и пост президента. Партию возглавил Дубчек, а президентом стал Свобода, и реформирование Чехословакии пошло ускоренными темпами. В области идеологии была существенно ослаблена цензура, обсуждалась реформа об ослаблении контроля над всеми информационными потоками со стороны государства, разрабатывались и начали внедряться принципы многопартийности, полной свободы слова, существенного ослабления государственного контроля над силовыми структурами, рассматривалась реформа федерализации государства и расширения полномочий органов власти субъектов ЧССР — Чехии и Словакии.

Другими словами, вовсю шел демонтаж социалистического строя в Чехословакии.

Я не понимала, и Иван Иванович не смог мне объяснить, как так получилось, что общественное мнение в стране было в основном за внедрение и дальнейшую разработку антисоветских реформ, более того, как допустили, что в средствах массовой информации открыто обвинялся во всех бедах Советский Союз и, как следствие, у большинства населения сформировалась устойчивая связь понятий «советский и захватчик». В прессе открыто публиковались лозунги типа «Русский, иди домой, пока твоя Наташа не ушла к другому».

Обучаясь в университете, я на своем опыте убедилась, что в целом отношение чехов к нам, русским, не было враждебным, более того, бытовала уверенность, что в Советском Союзе люди знают, что граждане ЧССР борются за свои права и поддерживают их. По моему мнению, огромную роль в развитии этих заблуждений сыграл Солженицын своим знаменитым письмом к IV Всесоюзному съезду писателей.

После соответствующей недолгой подготовительной работы, я приступила к выполнению задания по контролю за настроениями разных слоев населения чехословацких рабочих, интеллигенции и военнослужащих. Работа заключалась в приеме, первичной обработке, анализе информации и аргументированном предложении необходимых мероприятий. Ко мне круглосуточно поступали по спец каналам сообщения из разных уголков страны, я их оперативно изучала, отбрасывала незначительное, классифицировала по определенным методикам, группировала и в концентрированном виде вместе с первичными рекомендациями с места событий отправляла по инстанциям.

Наряду с этой социологической информацией ко мне поступали секретные сведения военного характера, что составляло государственную тайну. Работа была организована центром так, что я не знала ни одного партнера и меня они не знали, и тем не менее моя деятельность не оставалась долго в секрете, приходилось каждые три-четыре дня менять дислокацию. Разведки Британии, ФРГ и США, что называется, шли по пятам.

Обстановка в стране накалялась и в ночь с двадцатого на двадцать первое августа в Чехословакию вошли советские танки, а за ними войска стран Варшавского договора. Необходимости этого вторжения объяснялась тем, что Чехословакия находится в самом центре Варшавского договора и что мировой капитализм очень заинтересован в выходе ее из этого союза, с тем чтобы развалить его, и если бы мы вовремя не вошли, туда бы через несколько часов вошли войска НАТО.

Спустя несколько дней после ввода войск и взятия под контроль страны последовали московские переговоры и в итоге никакие радикальные реформы не были реализованы и все достаточно быстро откатилось на свои прежние места. Тем самым Советский Союз вкупе со странами соцлагеря продемонстрировал всему миру нерушимость своих границ.

Незадолго до этих событий меня срочно, можно сказать, накануне ареста, эвакуировали из Праги в Москву и для меня Пражская весна закончилась первой правительственной наградой, повышением в звании и недельным отпуском с отдыхом в закрытом пансионате на берегу Черного моря. Я не знаю, какую роль сыграла моя работа, но, судя по поощрениям, значимую и от сознания этого я испытывала удовлетворение. Видно, неплохо меня обучили.

* * *

В комнате было темно, сквозь узкую щель между штор виднелась часть освещенной фонарями улицы, и эту единственно возможную часть независимо от моего желания я постоянно созерцала, все время моего пребывания в квартире. На улице шел дождь. И, похоже, шел он давно, на проезжей части в углублениях образовались лужи, редкие проезжающие машины с шумом расплескивали их в разные стороны, но через несколько минут они опять приобретали свои контуры.

Завтра — конец заточению. Я не знаю, чем руководствовались разработчики режима самоизоляции, я его выполнила полностью, несмотря на то что уже давно не работала в центре. «Значит, хорошо учили» — привычно подумалось мне. Было уже поздно, пора спать. Я разделась, легла в постель, мысленно приказала себе «спать» и тут же уснула.

Спала без сновидений и проснулась в точно назначенное время. Сделала бесшумную зарядку и после незатейливого завтрака занялась своей внешностью. Из шкафа достала ящик с гримерскими атрибутами, глядя в зеркало, наметила план создания своего нового лука и приступила к его воплощению.

Через час на меня из зеркала смотрела совершенно не похожая на меня, родную, девушка в больших очках с дорогой оправой, голову украшала незамысловатая прическа, чуть раскосые глаза выдавали восточное происхождение, которое слегка подчеркивали браслеты на руках, удлиненная юбка, глухая блузка под горло и полное отсутствие видимого макияжа. Осмотрев себя в зеркале со всех сторон, осталась довольна. Начать новую жизнь я решила с посещения кафе, что за углом. Неожиданно раздался тихий отрывистый сигнал молчавшего до сих пор ноутбука, моего единственного средства связи с Хозяином. Пришло сообщение. Это было действительно послание от Хозяина. Точнее, Хозяин прислал мой портрет, выполненный компьютером, практически фотографией меня сегодняшней, расхождения были в незначительных мелочах. Под портретом стояла короткая подпись: «Это компьютерный фоторобот по материалам камер в лесу. Отнесись серьезней!»

* * *

Погожим утром такси привезло Степана с женами к воротам их дома в шахтерском поселке. Степан нашел в условленном месте ключ от калитки, и они вошли во двор. Оставив вещи на крыльце, прошли в сад-огород. Сад оказался в меру ухоженным, деревья обрезаны и со свежей побелкой на стволах, ветви были усыпаны еще неспелыми плодами. Из-за забора соседнего участка раздался гневный женский голос:

— Это кто там ходит? Щас милицию вызову.

— Не надо, тетя Лида, это мы приехали, — спокойно проговорила Галя.

— Ой! Иван, иди посмотри, Наталья с Галей приехали, да такие свежие, как с курорта.

— Лида, да не только мы