Востока», что, «когда идет обсуждение темы нового антисталинского государства с нашими русскими, неоднократно всплывают имена Рокоссовского, Малиновского и Власова». Это было 7 июня 1942 г. Пять недель спустя, что пока еще не было ведомо группе на Викторияштрассе, третье лицо в этом триумвирате — командующий плененной (подавляющая часть 2-й ударной армии геройски погибла. — Ред.) Волховской (2-й ударной. — Ред.) армией — был в руках у немцев.

Открытие генерала Власова

Мы никогда не узнаем, знал ли Зыков в момент его захвата немцами что-либо о планах Власова и поэтому включил его имя в число возможных антисталинских лидеров.

Зыкова в числе свидетелей уже нет, но есть некоторые особенности в истории командования Власовым обреченной Волховской (2-й ударной) армией, которые уже предполагали о его будущей роли.

В июле 1942 г. генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов по возрасту приближался к сорока одному году. Это был сильный, необычно высокий и пропорционально сложенный человек с интеллигентным, хотя и странным образом ничего не выражавшим лицом с высокими скулами. На большинстве фотографий Власова его черты замаскированы большими очками в темной роговой оправе. Эти фотографии могут рассказать меньше, чем некоторые подробности его биографии, опубликованные его адъютантом Августом Осокиным в 1944 г.

Власов родился 1 (14) сентября 1901 г. в деревне Ломакино Нижегородской губернии, которую после революции переименовали в Горки. Отец Власова был мелким собственником, и детство и юность его прошли в бедности. И все-таки большая семья Власовых в революционном словаре подпадала под понятие «кулаки». Во время великих событий октября 1917 г. Власов учился на священнослужителя в Нижнем Новгороде и снимал часть комнаты у одного извозчика. Однако, похоже, эти обстоятельства не вызвали в юном студенте первых восторгов от революции, потому что в начале 1919 г. (1920. — Ред.) его карьера в Красной армии начинается с новобранца. Но вскоре Власов получает звание командира и воюет с белыми армиями на Южном фронте во главе роты. В 1922 г. он решил сделать воинскую службу своей профессией, а тактическую подготовку — своей специальностью. Но только в 1930 г., после окончания в 1929 г. Высших армейских командных курсов, Власов решил вступить в коммунистическую партию (ВКП(б).

Вскоре после этого, согласно разговору, записанному капитаном Дерксеном, Власов сожалел, что зашел так далеко. Это произошло, когда он побывал в деревне своего рождения и смог созерцать руины хозяйств кулаков — класса, из которого он вышел сам. Тем не менее Власов избежал участия в военных заговорах. В 1938–1939 гг. Власов в Китае служит военным советником при правительстве Чан Кайши. Оттуда его отозвали, как говорится в одном рапорте, за отказ заниматься марксистской пропагандой. Настоящая ценность этого отрывка в жизни Власова лежит в том факте, что в зарубежной стране он обрел особый опыт, который позднее проявил на практике.

По возвращении из Китая Власов вернулся к своей прежней роли офицера учебного центра, отличившись своими успехами в командовании отстающей дивизией — 99-й. В начале войны он командовал 4-м механизированным корпусом, защищавшим Львов, потом (по рекомендации Н. С. Хрущева) 37-й армией, которая сражалась во время безнадежных боев в окружении под Киевом. Следующая командная должность ждала Власова уже на Московском (Западном) фронте — 20-й армией, которая выбила немцев из Солнечногорска и Волоколамска и которая обеспечила Власову повышение в звании до генерал-лейтенанта. Некоторые немецкие обожатели Власова, такие как Эрих Двингер и Юрген Торвальд, пишут, будто Власов стал «популярным героем» в Советском Союзе, организатором легендарной «народной обороны Москвы» путем спешного формирования заводских дружин. К тому же важно отметить, что никаких подобных притязаний в 1944 г. официальным русским биографом Власова не выдвигалось. В советской прессе главным героем обороны Москвы был маршал Жуков, а Власов был не более известен, чем шесть других командующих армиями у Жукова. Власов, может быть, стал самой крупной рыбой, какую немцы выудили в июле 1942 г., но у него не было имени, способного произвести впечатление на советское общество. Он не был таким, как Монтгомери у англичан.

Зыков действительно мог знать, что Власов уже оказался в опале у Сталина не по политическим, а по стратегическим причинам. В середине января Сталин приказал начать одно из его многих зимних наступлений. Разорвать кольцо блокады вокруг Ленинграда планировалось с помощью смелого и энергичного удара целой армией в тыл немецких позиций через реку Волхов севернее озера Ильмень. Власова доставили на самолете вместе с маршалом Ворошиловым в штаб к генералу Мерецкову, командовавшему Ленинградской группой армий (Волховским фронтом. — Ред.). Власов был назначен (в начале марта) заместителем Мерецкова и должен был контролировать наступление 2-й ударной армии Клыкова. Власов раскритиковал план, а Ворошилов верноподданнически доложил об этом Сталину. Главным возражением Власова было то, что после прихода весны будет невозможно получать припасы через прежде замерзшие болота для армии, находящейся к западу от Волхова. Так оно и вышло. Сталин запретил отход 2-й ударной армии, а приход весны уничтожил последний проход через немецкую линию фронта. Тяжелобольной Клыков в апреле был заменен Власовым, взявшим на себя командование армией. Он не менее четырех раз отказывался от возможности эвакуации из котла самолетом, потому что его поведение в отношении эвакуации тяжелой артиллерии в то время, когда еще было очень далеко до линии фронта, было прямым неповиновением. Кроме того, до Власова в котле дошла весточка из Москвы от жены, из которой было ясно, что его дом подвергся обыску работниками НКВД.

Поскольку было очевидно, что возвращаться Власову уже было опасно — видимо, он еще не принял окончательного решения, то ли погибнуть вместе с окруженной армией, то ли сдаться немцам. Когда началось грандиозное летнее наступление 1942 г., германское Верховное командование объявило о пленении 33 тыс. уцелевших бойцов 2-й ударной армии 28 июня как о незначительном событии. Но выжившие бойцы сдались без своего генерала, которого не могли обнаружить еще две недели. Власов изменил свою внешность, поменявшись формой с погибшим штабным офицером и тем самым распространив слух о своей гибели. Мотив этого действия неясен, потому что, если бы у Власова было намерение пробраться к своим или избежать опознания как известной личности, он бы выбрал форму рядового солдата. Власов говорил Дерксену, что во время тех загадочных двух недель он думал о самоубийстве, но, ослабев от голода, слишком разочаровался в деле, которому служил, чтобы считать свою жертву достойной такого дела (откровенное саморазоблачение типичного предателя. — Ред.). Он не пытался сразу раскрыться немцам, которые загнали его в коровник, где он, изнуренный, жил с преданной ему семейной служанкой, которую его жена отправила готовить для него пищу, — крестьянской женщиной, физически