испачкать брюки, она не стала возражать. Он отступил на шаг и посмотрел на девочку, стоящую перед ним. В ее крошечные темно-карие глаза, на ее маленький носик, пухлые щечки и темно-каштановые волнистые, взъерошенные темные волосы, такие же, как ее глаза… Таково было его первое впечатление о девочке. Он видел в ней ее маму, но глубокие глаза определенно принадлежали ему.

– Ты лишил меня собственного ребенка и сделал матерью чужого. Ненавижу тебя за то, что ты заставил меня через это пройти.

В ушах мужчины прозвучали слова, которые женщина сказала прежде, чем уйти навсегда. Одна его рука мягко поднялась, но он не мог коснуться лица той невинной маленькой девочки, которая даже не знала, что он ее отец. Он не мог прикоснуться к ней, это было запрещено. После того как он запретил это себе, прошло очень много времени. Потому что знал, что, даже если протянет руку и возьмет маленькую ладошку в свою, больше не сможет отпустить эти крошечные ручки.

Он не мог устоять: нежно поглаживал ее взъерошенные каштановые волосы, провел руками по ее пухлым щечкам, стер грязь с ее лица, но не открыл рта, он не мог ничего сказать. Слова комком застряли у него в горле. Он собирался спросить ее имя, но у него не хватало смелости, все равно он не хотел этого знать.

Даже если бы это была часть его жизни, он не смог бы побороть свою гордость. Если бы он узнал ее имя, захотел бы увезти ее отсюда. Дать ей дом, разделить с ней жизнь, взять ее за руку и обнять как свою дочь. Он бы хотел этого. Но он не мог. Несмотря на то что он потратил всю свою жизнь, он не мог. Обязанности были слишком велики, и, самое главное, у него была другая семья, о которой нужно было заботиться. Он не мог снова предать ее.

– Давай поиграем вместе, – с нетерпением сказала девочка, протягивая ему свои шарики, не обращая внимания ни на что. Она совсем не узнавала его, но почему-то ее кровь тянулась к нему. Возможно, этот незнакомец, подошедший к ней, станет ее единственным другом в этом большом доме.

Когда он впервые услышал голос маленькой девочки, ему пришлось сглотнуть. Она была такой невинной, такой чистой, что он боялся разбить ее сердце. Он никогда не сможет сохранить равновесие в своем сердце: на одной стороне весов – шарики в руках маленькой девочки, а на другой – его непробиваемые ограничения. Пусть он и не хотел этого, но ограничения, которые он не мог преодолеть, были тяжелее шариков. Мужчина не мог этого сделать, не мог дать ей больше времени, не мог оставаться здесь. Если он останется, то бросит все, все свое богатство и заберет ее.

Маленькая девочка с надеждой смотрела на него. Она ждала, что он скажет «да» и поиграет с ней. Секунды сменяли минуты. Но мужчина, дрожа от сковавшей его холодности, предпочел встать.

– Прости меня, но не в этот раз. Может быть, в следующий, – прошептал он с болезненной улыбкой на лице. Он не знал, что это время никогда не наступит.

Когда он расправил плечи, чтобы уйти, то почувствовал, как сердце маленькой девочки охватила глубокая печаль. Или это была его печаль? Что ее отец действительно пришел за ней… Что она была единственной, кто видел руку, протянутую ей мужчиной… Она посмотрела на свой любимый мрамор и на человека, который отвернулся, чтобы уйти. Ей не хотелось, чтобы ее первый друг уходил сразу. Она подошла к нему, схватила край его брюк и потянула, чтобы заставить его вернуться. Мужчина, изумленно распахнув глаза, захрипел и снова повернулся к девочке.

– Тогда это твое, хорошо? Мы будем играть, когда ты придешь.

И хотя она знала, что госпожа Севда будет на нее сердиться, не раздумывая, протянула ему игрушку. Свой любимый мраморный шарик. Хотя он колебался, но все же взял мрамор и поклялся, что будет хранить его до конца своих дней. Маленькая девочка улыбнулась ему из-за завесы больших надежд. Теперь у нее появился друг, и она начала мечтать о том дне, когда он вернется. Но она не знала, что он не придет.

– Ты ведь придешь еще, правда?

Чувствовала ли девочка, что он никогда не придет? Поэтому ли она хотела убедиться в этом? Ему пришлось потуже затянуть галстук на горле, чтобы сдвинуться с места. Когда он поправлял его, то услышал ее голос и понял, что галстук – это смертный приговор, который он подписал. И если он продолжит тут находиться, то умрет на месте.

Не выдержав, он снова посмотрел на это невинное лицо в последний раз, наклонился перед ней и сжал ее руки в своих больших ладонях. И, вздохнув, поцеловал ее несколько раз. Его руки погладили ее щеку, а затем он взял ее на руки и крепко обнял, в первый и последний раз вдыхая детский запах ее волос.

– Прости меня, – прошептал он ей на ухо и прижался к ее носу. – Прости меня, дочь моя.

Он повторил свои слова, не дав ей ответить, а затем быстро обернулся и ушел прочь. Мужчина хотел взять ее на руки и подарить ей прекрасную жизнь, но не мог. Когда он ушел, девочка вернулась к своей игре с шариками в руках.

На обратном пути ему предстояло сделать еще одно важное дело. Перед отъездом он должен был зайти в бухгалтерию. Поэтому на этот раз он пошел по следам женщины, которая только что дала ему указания, в направлении детского дома. Она наблюдала за всем этим из окна коридора. Госпожа Севда почувствовала сильную тревогу в сердце. Кто этот странный человек и почему он внезапно пришел к этой девочке? Ей стало любопытно, она хотела знать. Сегодня видела его впервые и подумала, что, возможно, он собирается поговорить о ее удочерении. Возможно, ей придется рассказать об этом маме девочки, но в последний раз, когда они разговаривали, та говорила, что еще долго не вернется.

Когда она увидела, что он изменил направление движения в саду, то начала быстрыми шагами продвигаться по длинному коридору. По крайней мере, она знала, что происходит, и действовала соответственно. Когда она спустилась до первого этажа, то встретила госпожу Эльчин, свою помощницу. Полагая, что у нее может быть какая-то информация, она предпочла сначала спросить ее.

– Кто был тот мужчина с Нисой? – с большим энтузиазмом и любопытством пробормотала госпожа Севда.

– Почему человек не хочет знать имя своего ребенка? – спросила она.

Голос госпожи Эльчин звучал язвительно.

– Ее отец?

– Я разговаривала с ним некоторое время назад, перед тем как отправить его к Нисе. Он сказал мне: «Я хочу видеть дочь Айлы Идиль Сезгин». Как только я открыла рот, он сказал: «Я не хочу знать ее имени». И я указала на нее, ничего не сказав.

Ее подозрение усилилось от услышанного. Она не могла не злиться не только на мужчину, но и на ее помощницу. Мужчина не хотел быть отцом этой девочки, и его поведение выглядело логичным.

– Только выглядел он как очень богатый человек. По тому, как он одет. Ты видела, Севда? Он был похож на бизнесмена.

Госпожа Эльчин без стеснения выразила свое восхищение им. Она не обратила внимания на то, что та сказала. Ей не хотелось терять времени.

– Может, это тот парень, от которого родила ее мама. Я не