– О, мой господин, я в жизни не видел ничего подобного! – заискивающе обратился к принцу Фуал. – Ты в одиночку убил шестерых! Надо же – один, два, три, четыре… Подумать только!

– Повезло, – прорычал Вакар. – Ну что, теперь все время держать курс по ветру?

– Нет, по-моему, надо идти под небольшим углом к ветру, иначе бы моряки никогда не возвращались домой.

– Хотел бы я знать, куда мы направляемся, какую страну Руаз ожидал увидеть в ближайшее время.

– Не ведаю, господин. Полагаю, где-то впереди лежат Эрутея, Огуджия и Элюзион.

– В каком порядке?

– Увы, не знаю.

– Я однажды встречал королеву Огуджии. Тогда она была неуклюжим ребенком, а ныне она уже взрослая женщина.

– Господин, а в Огуджии есть король?

– Был. Порфия вышла замуж за сиятельного Ванчо. Он прослыл добродушным ничтожеством и умер, кажется, от оспы. Когда гесперийский трон опустел, наследников по мужской линии не нашлось.

– Что это за страна, мой господин?

– Огуджия? Ничего о ней не знаю, за исключением того, что ее прозвали Островом Философов. Я всегда мечтал задать тамошним мудрецам несколько простеньких вопросов, например насчет происхождения жизни, бессмертия души и тому подобного. Вот что, Фуал, побросай-ка трупы за борт.

– В том числе и безголового, господин? – на лице Фуала было написано такое отвращение, что Вакар разглядел его даже в лунном свете.

– Его в первую очередь. Надо это сделать, Фуал, они загромождают палубу.

Фуал взялся за дело. Перед тем как отправить за борт, он раздевал каждого покойника. Закончив, он вернулся на корму с широким мечом Руаза, найденным в шпигате.

– Господин, позволь мне его носить, а то мы плохо вооружены для подобных испытаний.

– Да, конечно. – Вакар уступил кормило слуге, а сам достал из кармана оселок и принялся точить свой зазубренный меч.

Под утро Вакар заметил впереди землю.

– Будем идти вправо, вдоль берега, пока не увидим порт, – решил он.

– А как быть с кораблем, господин?

– Я еще не придумал. – Вакар огляделся. – Если кто-нибудь заметит кровь, это привлечет внимание. Найди ветошь и хорошенько вымой палубу.

– А что потом?

– Ты умеешь продавать корабли?

– Нужно найти покупателя. Только бы никто не признал в «Дайре» имущество Матенга из По…

– Надо замаскировать корабль. Когда счистишь кровь, попробуй убрать с кормы изображение Лира.

* * *

Во второй половине дня «Дайра» подошла к бухте, набитой неуклюжими судами купцов и быстроходными пятидесятивесельными военными галерами. Вдалеке раскинулся торговый город.

– Как же нам завести корабль в бухту, если ветер дует не в корму? – спросил Вакар.

– Мне кажется, надо убрать парус и взяться за весла.

– А как… Понял! Один отвязывает эту веревку, которая идет с того верхнего, вот этого длинного шеста, и спускает, пока он не ляжет на нижний шест.

Он имел в виду верхний и нижний реи. Паутина талей и вант с двух сторон мачты не давала парусу расстелиться по палубе, когда его убирали. Вакар положил руль влево, насколько удалось, а Фуал отвязал трос. Парус вместе с верхним реем ринулись вниз. Рывок намотанного на руки троса был настолько силен, что маленький аремориец с воплями умчался вверх. Это зрелище настолько развеселило Вакара, что он не сразу пришел на подмогу к обезумевшему от страха слуге.

Вскоре они взялись за весла и направили корабль к берегу. Для двух неопытных гребцов подобный заплыв оказался делом нелегким, и, хотя руки Вакара окрепли от долгих упражнений с оружием, он натер мозоли, прежде чем судно достигло суши.

В порту оказалось людно. Разгружались суда, запряженные волами телеги, и волокуши увозили с причалов товары. Когда «Дайра» приблизилась к молу, на нем собралась кучка зевак с кожей посмуглей, чем у обитателей Посейдониса.

– Как только приткнемся, сигай с веревкой на берег и наматывай вон на ту деревяшку. – Конечно, это означало, что Фуал должен перебраться с кормы на мол и пришвартовать «Дайру» к одному из столбиков-кнехтов, рядком торчащих из каменной кладки.

Когда они причалили, Вакар спрыгнул на пристань с носа «Дайры» и привязал трос к другому кнехту. Пока Фуал возился со швартовочным тросом у кормы, Вакар подозвал на гесперийском ближайшего бродягу.

– Что это за город?

– Седерадо, столица Огуджии.

Вакар подошел к Фуалу.

– Надеюсь, Порфия меня не забыла… Идея! Поскольку весь груз нам все равно не утащить, мы поделимся с королевой, и это наверняка освежит ее память. Может, она согласится нам помочь.

Он повернулся к толпе:

– Эй вы, мне нужны четверо крепких носильщиков, чтобы отнести груз во дворец. Фуал, выбери четверых и договорись насчет оплаты. Вот ты, носатый, скажи-ка, в Огуджии медь добывают?

– Да, – ответил тот, к кому он обратился.

– А мамонты или бизоны у вас водятся?

– Мамонтов нет, но есть несколько бизонов в королевском парке.

Вакар снова повернулся к Фуалу:

– Слоновая кость ей понравится. А ну, помоги снять вон те чехлы.

Через несколько минут Вакар построил носильщиков; каждый из них держал на плече огромный бивень мамонта. Принц готов был скомандовать им «за мной», но тут вдруг заметил, что зеваки дружно повернулись к морю.

К соседнему, пока еще свободному, причалу подходила низкая черная галера о тридцати веслах. Она была гораздо больше «Дайры», с десятками гребцов и тремя пассажирами на борту. Бушпритом служил длинный бронзовый клюв, на скулах были нарисованы глаза – дань древнему поверью моряков, якобы позволяющая кораблю видеть свой путь. Прямой коричневый парус не украшали никакие эмблемы или символы вроде огуджийской русалки или осьминога горгон. Не было ни флага, ни вымпела, способных выдать происхождение галеры.

Один из пассажиров таинственного корабля был среднего роста, с острой седой бородкой; гладко выбритый череп увенчан круглой шапочкой, а просторное платье достает до лодыжек. Остальные двое не носили одежды и лишь отдаленно напоминали людей. Первый – карлик, примерно четырех футов ростом, с огромными лопухами ушей, как у слоненка. Тело его сплошь заросло коротким золотисто-коричневым мехом. Другой вымахал аж на восемь футов и «щеголял» скошенным обезьяньим лбом и грубой черной шерстью. На широченном плече покоилась обитая медью дубина, а вторая рука прижимала к боку вместительный деревянный ларь с бронзовой оковкой.

– Во имя всех богов, кто они? – спросил Вакар. – Сатиры, что ли? Вон тот, с дубиной, смахивает на великана из «Подвигов Цорме».

– Про большого ничего не скажу, а маленький – кораниец.