Однако, как ни старались оба императора восстановить политическое единство Римской империи, жизнь неизменно брала свое. Уезжая из Константинополя, Валентиниан и Плацидия договорились со св. Феодосием о том, что отныне каждый из государей будет принимать свои законы самостоятельно, и эти акты будут ограничиваться территорией их владений. Правда, за каждым из них сохранялось право направить свой закон другому монарху на утверждение. Но оба монарха понимали, что поскольку единство Римской империи сохранилось только по названию, различие территорий, внешние опасности и трудности перемещения не позволят строить государственное управление так же, как раньше.

Надо сказать, что первое время св. Феодосий Младший был несколько небрежен в государственных делах. Может быть, вследствие женитьбы, а может, просто в силу естественного взросления, но вскоре св. Феодосий Младший начал проявлять большее усердие. Кроме того, он закалился физически, легко переносил холод и зной, овладел верховой ездой и искусством стрельбы из лука. Общаясь с подданными, василевс никогда не сердился, стараясь быть со всеми ласковым и обходительным. Царь совершенно воздерживался от пыток и казней, ответив как-то по этому поводу вопросом на вопрос: «Почему он не казнит преступников?» – «А можно ли воротить к жизни умерших людей?» Когда по закону преступнику полагалась смертная казнь, он неизменно щадил жизнь виновного. Даже в тех случаях, когда осужденного уже подводили к лобному месту, зачастую его всегда встречал вестник царя с сообщением о помиловании преступника. Услышав однажды: «Милость и истина охраняют царя, и милостью он поддерживает престол свой» (Притч. 20, 28), св. Феодосий положил это правило для себя и исполнял практически без исключений.

Его вера в Бога и следование Божественной воле выделялись даже в ту историческую эпоху, когда человек жил религией. Как рассказывают, однажды он находился в амфитеатре на ристаниях, когда разразилась страшная гроза. Народ взволновался, но тут святой император встал и запел псалом! И все присутствующие поддержали его – весь народ, собравшийся на увеселение, стоя пел вместе с императором псалмы и молился[708]. Удивительное зрелище: вечер, гроза, дождь, заполненный многими тысячами стоящих людей, поющих во главе с царем на фоне молний псалмы, амфитеатр – это не может не потрясти воображение!

И нет ничего удивительного в том, что в царствование Феодосия – святого и благочестивого царя, Господь явил миру удивительное чудо, известное в истории Церкви как «Память семи Эфесских отроков». Известно, что при императоре Деции (249—251), известном гонителе христиан, семь знатных отроков – святые Максимилиан, Иамвлих, Мартиниан, Иоанн, Дионисий, Ексакустодиан и Антонин отказались принести жертву языческим богам и укрылись в пещере. Когда за ними пришли гонители, чтобы доставить к царю и казнить, юноши внезапно уснули необычным сном – для всех они казались умершими. Два царских чиновника, тайные христиане, обнаружили их в пещере, написали на табличках историю их подвига за Христа и завалили вход в нее камнями.

Почти через 200 лет, т.е. уже в годы правления св. Феодосия Младшего, святые внезапно пробудились ото сна и вошли в Эфес – конечно, они не узнали города. Но и горожане не могли понять, кто находится перед ними. Наконец, прошли в пещеру и обнаружили в ней таблички с описанием давно минувших событий. Немедленно оповестили царя – и тот срочно отправился в Эфес, чтобы повстречаться со святыми юношами. В это время набирала силу одна из ранних ересей, которая отрицала воскресение человека из мертвых. Император горячо и подолгу молился Богу, чтобы эта ересь была побеждена, и вот – явление Эфесских отроков как дар Христа царю по его молитвам!

Приехав в город, царь отправился к пещере, где по-прежнему проживали святые юноши, пал перед ними ниц и промолвил: «Господа мои! В лице вашем я вижу Самого Царя и Владыку моего Христа, некогда воздвигшего Лазаря из гроба. Ныне Он и вас воздвиг Своим всесильным словом, чтобы явно возвестить нам о грядущем воскресении мертвых, когда находящиеся в гробах, услышав глас Сына Божия, оживут и изыдут из них нетленными».

Император часто целыми днями беседовал с воскресшими ото сна отроками и служил им за трапезой. Один из отроков, св. Максимилиан, сказал императору: «Отныне царство твое за твердость веры твоей будет несокрушимо, и Иисус Христос, Сын Бога Живаго, сохранит его во имя Святое Свое от всякого зла. Верь, что ради тебя Господь воскресил нас прежде дня всеобщего Воскресения». Через неделю на глазах у всех святые юноши опять уснули и почили в Бозе[709].

Щепетильность императора в религиозных вопросах была просто невероятной: однажды на улице какой-то монах пристал к нему с какой-то пустой просьбой, но получил отказ; тогда тот набросился с бранью на царя и даже произнес над ним отлучение. Вернувшийся домой царь не сел обедать, как обычно, а послал за патриархом просить, чтобы тот, кто наложил отлучение, снял его. Напрасно патриарх убеждал его, что отлучение от рядового монаха не имеет никакой силы, и даже своей властью освободил от него императора – тот был непреклонен. Слуги срочно разыскали монаха, царь перед ним извинился, и тот снял отлучение; тогда только и наступило время обеда[710].

Под стать царю и св. Пульхерии была и св. Евдокия. По ее инициативе в 425 г. в Константинополе была основана высшая школа, ставшая лучшим образовательным учреждением Римской империи, центром просвещения всего христианского мира. В высшей школе была открыта 31 кафедра (!), в том числе по грамматике, философии, правоведению, латинскому и греческому языкам. Назначение на кафедры специалистов было поручено сенату, а заведовал школой сам префект города. Преподавателям школы было строжайше запрещено давать частные уроки, чтобы все свои силы и знания они несли на государственное поприще[711].

Это событие естественным образом увеличило в обществе интерес к праву, вследствие чего во дворце возникла идея составить для административных органов и судов сборник законодательных актов от св. Константина Великого до настоящего времени. Ранее уже готовились аналогичные кодексы, например Codex Gregorianus, соединивший в себе акты от императора Адриана (117—138) до Диоклетиана, и Codex Hermogenianus, вобравший вышедшие в IV в. дополнительные акты, но, конечно, они были далеко не полными. Помимо кодексов, согласно эдикту императора Адриана, мнение некоторых юристов имело также силу закона. Если по конкретному прецеденту их оценки совпадали, то судья был обязан принять их мнение как основание для выносимого решения или приговора. К таким общепринятым юристам относили: Юлиана, Помпония, Гая, Сцеволу, Папиниана, Ульпиана, Павла и Модестиана. Сочинения таких юристов получили наименование «jus», но упадок научной деятельности, многочисленность и дороговизна рукописей привели к настоящему произволу в судах. Поэтому необходимо было срочно систематизировать имеющиеся материалы и источники.