– Рада тебя видеть, Дастин, – сказала Анна.

– Анна, я должен сказать тебе кое-что лично, конечно, ты не хочешь говорить об этом, но, пожалуйста, выслушай меня. Я сочувствую твоей утрате, – начал Дастин. – Я знаю, ты любила его.

– Спасибо. Любила и люблю. Я так его люблю, – ответила Анна. – Но, прошу, не надо… я действительно не могу говорить об этом. Просто не могу. Давай сменим тему. Когда выпускной бал?

Дастин покачал головой.

– Мы не пойдем. В свете всего это кажется глупым.

Анна перебила Дастина с такой яростью, что он даже опешил.

– Нет! – воскликнула она. – Если вы с Кимми не пойдете, вы продолжите круг несчастий. Будьте счастливы, танцуйте друг с другом. Любовь должна победить.

Дастин не представлял, что ответить. Слова Анны были невероятно печальны.

Он кивнул и глубоко вздохнул.

– Ладно. Мы пойдем. Ты права. Любовь должна победить.

– Хорошо. – Анна села на постель, внезапно устав от собственной вспышки.

– И пришли мне фото. Уверена, Кимми будет самой красивой девушкой на выпускном.

Дастин опять кивнул, соглашаясь, вспоминая, как глуп он был со своей дурацкой юношеской целью пойти на бал с девчонкой из списка «Горячие штучки», как будто нечто легкомысленное могло что-то значить в грандиозном плане его жизни. Тогда он был еще мальчишкой с дурацкими представлениями о жизни и любви, и, хотя с тех пор прошло всего пять месяцев, его взгляды на мир радикально изменились. Он стал новым человеком, который понимал, что по-настоящему важно. Дело было не в том, чтобы завоевать расположение какой-либо девушки, а в том, чтобы найти кого-то, кто понимает тебя, и кого ты понимаешь.

И суть заключалась не в том, чтоб оплакивать собственные потери, а в том, чтобы жить во славу тех, кого ты потерял.

– Ты уезжаешь завтра? – спросил Дастин, махнув рукой на чемодан.

– Да, мы летим в Италию на поминальную службу, – тихо ответила Анна. – Его мать не собиралась пускать меня, но передумала, когда нашла много набросков и несколько посвященных мне стихов в комнате Алексея. Женевьева решила: он хотел бы, чтобы я была там, поэтому в конце концов пригласила меня лично. Мы хорошо поплакали вместе, когда она показала его стихотворения и мои портреты, которые он нарисовал. – Анна замолчала и опустила взгляд на свои руки, руки, которые никогда больше не коснутся золотых кудрей возлюбленного.

– Хотя я не стану прощаться – я не могу… но я буду любить его вечно.

Анна снова заплакала, но она знала: Дастин не станет возражать, ведь она не раз сидела рядом с ним, когда он оплакивал Николаса. Парень пристально посмотрел на Анну, и его сердце сжалось в груди. Он и вообразить не мог, чему она стала свидетелем, хотя Стивен упомянул, как сестра все время повторяла, что хотела быть там.

– По крайней мере, я призналась ему в любви до того… как… Но я просто хотела бы… Сказать это раньше. Жаль, я не говорила ему каждый день…

– Самое главное, – продолжил Дастин, – что он знал.

– А ведь именно я виновата, Дастин, – прошептала Анна. – Я сейчас открою тебе тайну. Я настояла на том, чтобы спасать ту проклятую собаку. Он сделал это для меня. Если б мы бросили пса, то Алексей был бы еще жив.

– Ты не должна так думать, – возразил Дастин, сев рядом. – Произошел ужасный несчастный случай. Джонсон поймал Алексея, но не смог вовремя вытащить. А ты не виновата. Откуда ты могла знать? Ты тоже была там, на рельсах, пытаясь спасти собаку. Ты ведь не просила его помогать, просто стоя рядом и наблюдая со стороны.

– Но он умер, спасая мою жизнь.

– И я с радостью умру, чтобы спасти жизнь Кимми. Такова любовь, Анна. Она дает нам цель и силу. У Вронского не было иного выбора, кроме как спасти тебя. Он не смог бы жить, если б с тобой что-нибудь случилось.

– Но теперь я осталась одна. Как мне жить без него?

Дастин обнял Анну за плечи.

– Мы просто живем. Ты могла погибнуть под поездом, но Вронский отдал свою жизнь ради того, чтобы ничего подобного не случилось. Он поступил так потому, что любил тебя, а, по словам моего брата, любовь – единственная причина делать что бы то ни было. Ты должна чтить его память и жить той жизнью, которую должна прожить.

Анна закусила губу, пытаясь остановить слезы. Она хотела поговорить о чем-нибудь другом.

– Я слышала, ты отложил учебу в Массачусетском технологическом, чтобы побыть с Кимми еще год? – спросила она.

– Да, я остаюсь в Нью-Йорке, чтобы присмотреть за мамой. Она помогла мне найти работу в молодежном центре, который специализируется на наркозависимых.

Анна посмотрела в сторону окна.

– Я буду очень скучать по Нью-Йорку и всем вам, Стивену и Лолли…

Дастин нахмурился.

– Я думал, Стивен и Лолли летят с тобой.

– Летят, но я говорю о том, что будет после. Стивен тебе не сказал? Я не вернусь с ними. Отец считает, что мне лучше окончить школу за границей. Свежий старт… Он будет расширять бизнес в Сеуле, а я начну посещать местную частную школу.

Дастин был несколько потрясен.

– Не понимаю, когда вы приняли это решение? А как же твоя мама и Стивен?

– Сегодня утром. Мама останется здесь. Они еще не говорят о разводе, но, похоже, все плохо. А Стивен поедет в Дирфилд. Но, поскольку Нью-Йорк к Дирфилду гораздо ближе Сеула, я рассчитываю, что ты приглядишь за моим братом. Ради меня, ладно?

– Ты уверена, что поступаешь правильно? – спросил Дастин, пристально глядя в глаза Анне. Внезапно он очень сильно забеспокоился.

– Отец считает, так лучше.

– Но чего хочешь ты, Анна?

Она долго смотрела на него в ответ.

– Полагаю, сейчас я ничего не хочу. – Она помедлила, потом продолжила: – Это неправда. Я хочу кое-чего. Чтобы вы с Кимми повеселились на балу.

Молодые люди отправились на выпускной, когда было еще светло, поскольку после того, как они сделали селфи в квартире Даниэллы, они должны были поехать к матери Дастина, где она сама, Джейсон и заметно беременная Марси тоже ждали возможности сфотографировать счастливую пару.

В обычной ситуации Дастин не согласился бы терпеть всю эту суету, но мать наконец-то встала с постели и попросила сына разделить столь важное событие с ней, поэтому он не мог отказаться. Он был удивлен, что отец и Марси тоже решили приехать сюда, хотя это имело смысл. Потеря старшего сына позволила бывшим супругам забыть о некоторых своих разногласиях, по крайней мере, на некоторое время. Жизнь преподносила не