В низкое ночное небо ушли почти вертикальной свечкой, но перегрузки в уютном шестиместном салоне бизнес-класса почти не ощущалось.

На взлете в черных кругах иллюминаторов отражались только плафоны внутреннего освещения, и вдруг, буквально через пять минут, как в планетарии, распахнулась несколько даже нарочитая декорация открытого космоса. Отливающий синевой черный бархат, усеянный ледяным крошевом звезд.

Немного полюбовавшись феерией, Анна устроилась спать, укутавшись до плеч пледом, а Шульгин со спутниками перешел к делу.

О задании ребята знали пока в самых общих чертах, и Сашка обрисовал им диспозицию так, как сам ее представлял.

— Если, конечно, этот Кейси окажется честным парнем, то просто заберем яхту и уйдем. Если хотите — плывите со мною, неплохой отпуск получится. Если же нет…

— Скорее всего — нет, — сказал Сергей. — Ваша яхта сколько стоит?

— Я не приценялся. Но думаю — не меньше миллиона фунтов. Не считая оборудования и припасов.

— И если он считает, что вы арестованы русскими властями, да к тому же у капитана отсутствуют правоустанавливающие документы… Тут дураком или ангелом нужно быть, чтобы искушения избежать. Дело для него почти беспроигрышное.

— Добавим, что клиент до тридцати лет жил в бедности и вдруг мгновенно по-сумасшедшему разбогател. Наверняка голова закружилась. К приличным деньгам еще и классная яхта, — поддержал товарища Анатолий.

Силовой вариант защиты «Призрака» технических сложностей не представлял, Шульгин и четыре робота раскидали бы любое количество захватчиков, но далеко бы они сумели уйти? Он не знал даже, на какое число миль от берега распространяется суверенитет Австралийского союза и можно ли рассчитывать на экстерриториальность в нейтральных водах.

— Главное, Александр Иванович, — добавил Анатолий, — вы можете быть спокойны. Задания Суздалева полагается выполнять. Только если обстановка будет обостряться, вы держитесь в сторонке. Мало ли что…

— Конечно, конечно, я в ваших делах ничего не понимаю, особенно если кулаками махать придется.

— Если кулаками — милое дело, как бы чем другим не пришлось, — засмеялся Анатолий.

После московских морозов австралийская, даже смягченная ветром с океана, жара показалась поначалу непереносимой.

Они опрометчиво вышли из зала аэропорта на площадь, и, пока Сергей разыскивал на бесчисленных парковках нужную машину, одежда путешественников успела промокнуть от пота.

Наконец к ним подъехал длинный серебристо-лимонный автокар. Сергей сидел на левом сиденье, а справа, за рулем, незнакомый мужчина, загорелый, как абориген, с сильной проседью в густых темных волосах, но тоже сразу видно, что русский.

— Степанов, Юрий Владимирович, вице-консул, — назвал он себя, дистанционно запирая задние дверцы. — Кондиционер я сразу на полный газ не включаю, а то простудитесь с непривычки. Пиво и сок в баре, справа. Поехали?

— Поехали.

— Посол приказал вас встретить и оказать всяческое содействие, — продолжал Степанов, выезжая на хайвэй. — В чем проблема?

— Пока ни в чем. Пока нужно только ваше присутствие, если она возникнет. Расскажите лучше, как тут вообще живется, как местные к русским относятся.

— Нормально относятся. Тут вообще русских много живет, еще с прошлого века. И сейчас кое-кто приезжает на постоянку. Зачем — понять не могу, хотя третий год здесь работаю. Климат не для нас, а денег заработать и поближе можно.

«Нелюбопытный человек, — подумал Шульгин. — За два года мог бы и разобраться. Или натура такая, непреклонная — раз с родины уезжаете, плевать я хотел на ваши проблемы».

Анатолий хохотнул. Он вообще был, как заметил Сашка, веселый человек. Только развлекали его обычно не совсем те вещи, что других людей.

— Это те бегут, что войны и революции боятся. Австралия далеко, в Австралии не достанут. Ты, Владимирович, их анкетами поинтересуйся, сразу все ясно станет.

— Какой войны? — не понял Шульгин. Никаких признаков грядущей войны, а тем более революции он за две недели здешней жизни не заметил.

— А какой угодно. С китайцами, с мусульманами, с неграми, с инопланетянами. Народ такой. Одни на фронте, на переднем крае в берете и в майке ходят, другие в глубоком тылу шлем и броник не снимают.

— Сам на фронте бывал?

— У-у! — махнул рукой Анатолий. Но уточнять не стал.

— Он у нас скромный, — вставил Сергей. — Но, между прочим, Герой России.

— Да ладно тебе…

«Ты смотри, действительно скромный», — подумал Шульгин. Он видел, что парень не кокетничает, и не стал уточнять, где и за какие заслуги в такой мирной на вид стране дают соответствующие звания.

Удивился только, как здесь все перемешано. Воинские чины и часть наград остались еще от царских времен, и в то же время — Герой России. Интересно, а медаль, аналогичная советской, к этому званию полагается или все только в вербальной форме?

До бухты на берегу Баасова пролива, где размещался яхт-клуб, доехали быстрее чем за час.

Совершенно неожиданно перед глазами распахнулась необъятная ширь океана в бликах закатного солнца и голубоватые контуры гористых островов на самом пределе видимости.

— Ой, красиво как! — воскликнула Анна.

Сашка посмотрел на часы. 18.40.

— А когда московский борт с нашим приятелем прилетел?

— В 8 утра, — ответил Сергей.

— Тогда у него десять часов форы. Можно многое успеть при желании. Если только он не напился на радостях и не решил все отложить на завтра-послезавтра.

— И это возможно, — меланхолически согласился юрист.

С крутого изгиба дороги на вершине холма Шульгин сразу нашел среди десятков, а то и сотен яхт всех классов, тесно облепивших многочисленные пирсы, знакомые мачты и белый корпус «Призрака».

Он выглядел здесь как огромный лебедь среди прудовых уточек.

Даже в бинокль никакого шевеления на палубе и причале не различалось.

Сашка указал спутникам:

— Вон, видите, белый трехмачтовый кораблик у дальнего причала. Это он и есть. Думаю, мы успели.

— Почему вы так считаете? — При виде объекта приложения сил Анатолий подобрался.

— Капитан и экипаж там такие, что при попытке удалить их с борта и захватить яхту было бы оч-чень много шума. Парни хорошо вооружены и сдаваться без боя не приучены.

— Это плохо, — сказал вице-консул, которого по дороге кратко ввели в суть дела. — Вооруженное сопротивление властям здесь тянет на 20 лет каторги.

— До сегодняшнего утра они числились лицами без гражданства, а яхта — английской. Вы в любом случае ни при чем. А вот когда мы поднимемся на палубу…

— Тогда хорошо, — без лишних эмоций кивнул головой Степанов.