Поначалу Кейси подумал, что речь пойдет о висевшей у него на плече видеокамере. Он знал, что во многих музеях мира пользоваться съемочной аппаратурой запрещено, но в России у него пока что проблем не возникало.

Однако с первых же слов он понял, что «господин Павлов» представляет ведомство, которое если и интересуется поддержанием порядка в национальных музеях, то в самую последнюю очередь.

Разговор длился уже третий час, и Кейси пришлось ответить на массу вопросов, касающихся прежде всего истории его знакомства с господами Ньюменом и Мэллони, цели приезда в Москву и дела, которыми они здесь занимаются.

Скрывать было особенно нечего, да и неискренность с представителями государственных спецслужб на их территории никогда ни к чему хорошему не приводила.

Только о том, что означенные господа прибыли сюда прямиком из параллельного прошлого, Кейси благоразумно умолчал.

С одной стороны, не хотелось выглядеть идиотом, а с другой — ни одного подтверждающего эту гипотезу факта у него все равно не было. Изданные в другой реальности книги остались на яхте в Мельбурне, проданные раритетные монеты доказательством служить не могли.

— Хорошо, — сказал наконец контрразведчик. — Мы удовлетворены вашей откровенностью и готовностью к сотрудничеству. Поэтому — любезность за любезность. К вам претензий у нас нет, но вы поступили бы очень правильно, если бы сегодня же, не встречаясь со своими «друзьями», вылетели на родину. Билет в Оружейную палату по нашей вине пропал, поэтому в компенсацию… — Он протянул Кейси оформленный на его имя длинный, глянцево блестящий билет на рейс Москва — Мельбурн. — Вы свободны. Вас отвезут сначала в гостиницу за вещами, потом в аэропорт…

…В этом месте своего рассказа Кейси вдруг запнулся. От ощущения, что он забыл что-то очень важное, жизненно важное, у него даже лицо исказилось.

Если бы Шульгин в это время отвернулся, просто отвлекся на игру закатных красок у горизонта, короткая гримаса «подследственного» осталась бы им незамеченной.

Но он ее увидел.

Это тоже входило в число профессиональных навыков — следить не только за словами, но и за интонациями, за мимикой, выражением глаз собеседника.

— Что? Что случилось после того, как вы сели в машину?

Кейси безуспешно пытался вспомнить. Сейчас выходило так, что из памяти у него выпал не просто конкретный факт или мельком сказанная фраза, у него вообще образовался провал между отъездом из Кремля и посадкой в стратоплан, заполненный серым туманом и обрывками впечатлений.

Причем, если бы не тщательный допрос Шульгина, заставивший его разложить события дня по минутам, он мог бы вообще не догадаться о потерянном куске жизни. Основные-то впечатления у него сохранились: вызванное встречей с контрразведчиком волнение, торопливые сборы в номере, страх случайно встретиться в коридоре или холле с Новиковым, дорога до аэропорта, облегчение, когда он занял свое место в салоне.

Нормальное восприятие жизни восстановилось только после взлета и выпитого в баре стаканчика виски.

Шульгин взял его за плечи, уперся зрачками в зрачки, зашептал странно звучащие слова.

После короткого приступа головокружения с сознания Кейси словно махом сдернули пелену. События второй половины дня вновь засверкали яркими красками, как те заснеженные поля и перелески Подмосковья, сквозь которые нес его автомобиль, когда вдруг выглянуло из-за туч пока еще высокое солнце.

Сидящий за рулем человек, до этого большую часть пути молчавший, повернул к своему пассажиру лицо, выразившее вдруг острую заинтересованность.

— Вы, кажется, говорили, что господин Ньюмен оставил в Мельбурне на хранение свою яхту. Как, хорошая?

— Великолепная, — машинально ответил Кейси, до того погруженный в собственные мысли о так грубо прерванном путешествии. Он рассчитывал провести здесь еще не меньше месяца, потому и не спешил, тратил время удивительно нерационально. А теперь уезжает, не увидев большинства музеев, не побывав в Петрограде, о котором слышал столько восторженных отзывов. Может быть, еще удастся сюда приехать. Если его не внесут в какие-нибудь «черные списки» нежелательных иностранцев. — Я таких раньше и не видел. Как в кино из жизни старинных аристократов.

— И что теперь с ней будет?

— Как что?

— Ну, если хозяин не явится за ней больше. Может такое случиться?

«Даже так? — подумал Кейси. — Что же они на господина Ньюмена имеют? Может быть, он действительно шпион, а все его книги и рассказы — чрезвычайно хитрая легенда? Какой в ней смысл, я не знаю, но если все же…»

А водитель продолжал гнуть свое, и постепенно Кейси становилось понятно, что его аккуратно подводят к мысли забрать яхту себе. Вот именно так, как он и попытался это сделать.

Следующий шаг после временного задержания экипажа с последующей депортацией из страны беспаспортных бродяг (законы на этот счет четкие) — вывести «Призрак» в море, тщательно просмотреть судовые документы, все лишнее уничтожить и в другом порту, в той же Аделаиде, объявить, что яхта обнаружена в море без экипажа за пределами территориальных вод.

По известному морскому закону она автоматически становится собственностью первого поднявшегося на борт. Вот и все.

Очевидно, водитель машины был очень сильный гипнотизер, если, забыв о самом факте внушения, Кейси, прибыв в Мельбурн, немедленно начал действовать по предложенной схеме и опоздал совсем ненамного.

Теперь Шульгину было понятно все, и претензии к Кейси снимались сами с собой. Противостоять кодированию такой интенсивности, проведенному, возможно, с использованием неизвестной аппаратуры, он, конечно, не мог. Мало того, ему еще дана была, как фанатичному проповеднику, собственная сила убеждения.

Вряд ли обычному человеку так просто было за несколько часов мобилизовать на противоправные действия еще четверых, в принципе к таким авантюрам не склонных.

Остается их отпустить. Без извинений, конечно, но по-хорошему.

— Подождите еще немного, я скоро вернусь.

Шульгин вышел в коридор, пригласил в свою каюту своих «помощников». Теперь это слово можно было смело ставить в кавычки. Но вида он, разумеется, не подал. Осведомился о результатах проведенных ими опросов.

Все сходилось. Каждый из четырех участников акции поодиночке говорил почти то же самое. Причем никто из них о дальнейших планах Кейси понятия не имел. Первый этап операции предполагал только задержание членов команды…

— Что ж, — сказал Шульгин. — Будем считать всех их жертвами добросовестного заблуждения. Сейчас подойдем к берегу, высадим рядом с первым же населенным пунктом, и все на этом. С Кейси пусть сами разбираются…

Ноябрь 2055 г.

Москва.

Наконец-то случилось то, к чему я так стремился все последнее время. Мы с Ириной остались по-настоящему одни. И при этом — спокойны за друзей.