На столе лежало заявление Гордона, который хотел покинуть пост начальника императорской стражи.

— Я подвел вас, Ваше Высочество, — говорил он мне, когда мы вернулись во дворец, и когда лекарь Фил привел его в себя. — И теперь должен снять с себя обязанности и покинуть императорский дворец.

Гордон с этой своей логикой был послан, а его заявление я порвал на части, которые сейчас и лежали у меня на столе. Он не был виноват в сложившейся ситуации, никто не может противостоять такому спланированному нападению карателей. И я уже был в курсе, что Гордон пытался преодолеть сковывающие заклинания, а это ох как непросто, скажу я вам.

Ошибкой было вообще отпускать Беллу в Салах, даже с моими лучшими стражниками. Но откуда было знать, что все может закончиться вот так? Мне в голову не приходило, что салахцы могут вот так вот взять и вломиться к тётушке Беллы с карателями и угрозами. Они никогда так не делали. Салахцы подлые, конечно, но это скорее касалось всегда торговых договоров. У салахцев всегда хватало мозгов понимать, что они не могут тягаться с арханами в случае открытых угроз. Я не представлял даже, каким отбитым на всю голову нужно было быть, чтобы вот так открыто лезть к императорской лакорской страже. Этот отмороженный Уайлдер что, совсем не понимал, что ли, что даже простое нападение на лакорскую стражу с рук никому не сойдет, а уж в таком виде — и подавно? Откуда в нем столько самоуверенности? Очень подозрительной самоуверенности, хочу сказать. Чтобы так открыто лезть на рожон, надо быть очень уверенным в своем превосходстве. Мысль об этом не давала мне покоя.

В общем, отставку Гордона я не принял, отправил его на заслуженный отдых в лекарском крыле и заявление его разорвал. А вот рядом с этими разорванными бумагами лежала розовая визитка.

Взял эту карточку, покрутил ее в руках. Визитка, которую мне сунули в карман сиренофеи в Диаболонском лесу. Не стал ее почему-то выбрасывать. Как чувствовал, что еще пригодится.

"Если когда-нибудь понадобятся наши услуги, обращайтесь в наше агентство!.." — вспомнились мне их слова напоследок.

На визитке был изображён только черный череп с бирюзовыми глазами и розовыми крылышками и подпись с короткой инструкцией, как призвать сиренофею. После прочтения этой "инструкции" брови мои уверенно поползли наверх.

— Да они просто издеваются, — невнятно пробормотал я.

Но все равно решил попробовать. Настроение у меня сейчас было соответствующее.

Встал посреди комнаты, три раза хлопнул в ладоши, возвёл руки вверх и громко так произнес:

— Да прибудут со мной святые фейские тараканы!..

И замер в ожидании чуда.

Морис вытаращился на меня совершенно безумным взглядом.

— Эм… Братишка… Хотел уточнить… Мне уже начинать беспокоиться, или уже поздно?..

Я не успел огрызнуться в ответ, потому что в этот момент воздух передо мной пошел рябью, и через секунду прямо на мой стол свалилась сиренофея. Сонная, взъерошенная, она села на столе, разглаживая свою мантию, которая постоянно меняла цвет с алой на сиреневую, и недовольно возмутилась:

— Ну кого тут нелегкая в такую рань принесла?..

"Рань" — это, она, конечно, сильно сказала. Потому что сейчас было обеденное время в самом разгаре. Впрочем, откуда мне было знать, какой был режим дня у сиренофей?..

А потом девушка разглядела меня и мигом взбодрилась.

— Святые фейские тараканы!! Какие люди! — всплеснула руками сиренофея.

Она попробовала кинуться мне на шею, но я пресек этот порыв, сразу же взяв деловой тон:

— Мне нужна помощь. Есть одно дело… Мне бы очень хотелось совершить его своими руками, но прямо сейчас сделать это затруднительно без открытого развязывания войны, без тонны негатива в мою сторону и так далее. Мой высокий статус в обществе мне мешает, в общем.

— Что за дело, милый? — заинтересованно спросила сиренофея, усевшись поудобнее на моем столе и начав переплетать свою растрепавшуюся длинную косу.

— Надо кое-кого наказать. Тори Уайлдер. Знаешь такого?

Сиренофея присвистнула.

— Слыхала, слыхала… В чем провинился? Мы, знаешь ли, невинных людей не наказываем.

Я кратко но красочно рассказал о последних событиях и о гадёныше Уайлдере. Пока говорил, сиренофея аж побагровела от гнева, и розовые крылышки за ее спиной внезапно запылали языками пламени. Я на всякий случай сделал шаг назад, мельком глянул на ошалелого Мориса, который с опаской наблюдал за пылающей девушкой.

— Гнида, — коротко резюмировала сиренофея, когда я закончил рассказ.

— Именно. Достаточно виновен для того, чтобы вы им занялись?..

— Более чем.

— Прекрасно. Я хочу, чтобы вы нашли его и научили уму-разуму… в своей излюбленной манере.

— Насколько жестоко научили? — встрепенулась фея, глазки ее алчно заблестели.

— С максимальной жёсткостью, — протянул я с мрачной улыбкой.

— А в пыточную его можно? — с надеждой спросила девушка. — У нас шикарная пыточная, со всеми удобствами!..

— Ни в чем себе не отказывайте.

— Оплата?

Я молча достал из ящика стола и кинул на столешницу увесистый кошель с золотыми монетами. Очень увесистый.

— Этого достаточно, чтобы Уайлдер никогда не вернулся из Диаболонского леса?

Сиренофея тщательно изучила содержимое кошеля и скрупулезно пересчитала каждую монетку, одну даже на зуб попробовала. Потом удовлетворенно кивнула.

— Сойдет. Вот только ты, это… Уверен, что ты "лакорский раб"? — ехидно произнесла девушка, с интересом оглядывая мою "рабскую" гостиную.

— Как видите, меня теперь постоянно держат в антимагических наручниках, чтобы больше не сбегал, — тяжко вздохнул я, демонстрируя антимагические серебряные браслеты на моих руках, которые жутко напоминали наручники. — Госпожа держит меня в неволе в своем дворце и даже из своих покоев редко выпускает.

Морис, стоящий в сторонке, издал сдавленный смешок и сделал вид, что на него напал внезапный приступ кашля.

— Вот и стражника ко мне приставила, — тяжело вздохнул я, грустно кивая на кузена. — Ни на шаг от меня вообще не отходит, следит, чтобы я был прилежным мальчиком. По шее мне дает, когда я звереть начинаю, когти свои распускает…

— Мне прям жутко интересно, откуда у "лакорского раба" столько деньжищ, а? — спросила сиренофея, подкинув на руке увесистый кошель с золотыми монетами.

— О, моя госпожа чрезвычайно щедра на подарки, — расплылся я в очаровательной улыбке. — Ну и, в конце-то концов, я же ради нее сейчас стараюсь и забочусь, хм, о здоровье ее недоброжелателей. Им бы в санаторий на годик-другой… На процедуры там всякие… Полезные… И не очень полезные… И не очень процедуры…

Сиренофея возвела глаза к потолку, но продолжать тему не стала, сделав вид, что ее устроило моё объяснение.