— Это из Писания? — поинтересовался Проэмперадор.

— «Слово о бренности всего сущего».

— Вот не думал, что намекаю бириссцам и их хозяину на душеспасительные тексты, но так даже лучше. Клаус, я на вас надеюсь!

— Будет сделано, монсеньор, — адуан прямо-таки сиял, — уж вы не сомневайтесь.

— Отвезете и немедленно возвращайтесь. Слышите, немедленно — вы мне нужны.

— Будет сделано, — повторил полковник Коннер, с обожанием глядя на Проэмперадора. Варастийцы сошли с ума — все, что делал или говорил Алва, вызывало у них восторг.

— Рокэ, — в голосе Савиньяка прозвучало сомнение. — Стоит ли превращать войну в балаган?

— Не страдайте, Эмиль, — Рокэ проводил глазами Клауса, уносящего клетку с бритым лисом, — все в порядке. Есть граница, за которой ты никакой молве не по зубам. Все дело в размахе. Если дама за свою, скажем, любовь получит провинцию, ее никто и никогда не назовет шлюхой.

Если мы приготовим из Адгемара фрикасе, нас никто не назовет шутами, даже въедь мы в Олларию верхом на козлах или на казаронах, впрочем, особой разницы я не вижу.

— Итак, вы решили не рубить ветви, но корчевать ствол, — промурлыкал Бонифаций, — умно. Бириссцы приходят из Кагеты, значит, мы идем на Кагету.

— По-моему, это очевидно, — засмеялся Алва, откидывая полог палатки, — солнце ушло, господа. Предлагаю перебраться к водопаду.

— Нам не следует терять времени, — вмешался Курт Вейзель, — наше единственное преимущество — неожиданность и скорость. Зачем вам это представление с бритой лисой и ультиматумом?! Нас и так до безобразия мало…

— Курт, — Рокэ с ленивой грацией подставил руку под ледяную струю — успокойтесь, выпейте водички. Пусть пока еще небритый Лис суетится, крепит оборону, собирает ополчение, а его подданные машут кулаками и всем, гм, остальным. Им это полезно.

— Не сомневаюсь, что Адгемар использует время с толком. В отличие от нас. Рокэ, вы всегда славились быстротой и натиском. Мы можем перейти Сагранну в обход охраняемых перевалов? Что говорят бакраны?

— Генерал, — покачал головой Алва, — лазать по горам очень неудобно, к тому же у Эмиля лошади, а у вас — пушки. Зачем ломать ноги и калечить ни в чем не повинных животных, когда есть прекрасная дорога?

— Рокэ, — хохотнул Савиньяк, — уж не собираетесь ли вы подойти к Барсовым Вратам и потребовать, чтоб вас пропустили.

— Браво, Эмиль, — улыбнулся Первый маршал Талига. — Вы меня раскусили, именно так я и поступлю. Другие перевалы не так удобны и расположены слишком далеко на восток от места, которое… Но об этом потом. Сначала — Барсовы Врата.

Савиньяк с Вейзелем переглянулись. Так переглядываются люди, видя, что их товарищ собрался проиграть в кости последнюю лошадь или жениться на куртизанке. Ворон засмеялся, брызнув водой в пролетавшую мимо стрекозу.

— Рокэ, — начал Курт, — я, как артиллерист, должен приветствовать выбор единственной годной для конной артиллерии дороги, но…

— …но ваш долг, — Алва закатил глаза, — велит вам донести до моего сведения, что Барсовы Врата стерегут двенадцать тысяч бириссцев, ущелье перегорожено каменной стеной, укрепленной тяжелыми гайифскими пушками, при которых состоят не менее гайифские артиллеристы.

— Ущелье прямое и широкое, как дворцовая аллея. Промахнуться там просто невозможно, — буркнул Вейзель. — В Барсовых Вратах хранится десятая часть сокровищ кагетских казаров. Так сказать, на черный день. Адгемар считает надежным не только место, но и коменданта, и гарнизон.

— Это действительно так, — Эмиль Савиньяк заметно волновался, — меня еще никто не называл трусом…

— И не назовет, — успокоил кавалериста Рокэ, — так что, сударь мой, не бойтесь и смело рассказывайте о пушках на придорожных скалах. Там еще и камни приготовлены, чтобы обрушить на голову штурмующих. А теперь, Курт, вам самое время вздохнуть и сообщить, что мы свою артиллерию использовать для штурма не можем, так как крепостные орудия простреливают дорогу далеко вперед и снесут любую батарею, а у нас только легкие пушки и мортиры.

Как, господа, будете мне напоминать о достоинствах гайифских кулеврин и полукулеврин или поверите на слово, что я осведомлен об их возможностях?

— Я не намерен повторять то, что вы и так знаете. — На скулах артиллерийского генерала заходили желваки.

— Спасибо, Курт, я вам чрезвычайно обязан. Итак, после сокращенных за счет доверия к моим скромным познаниям артиллерийских страданий слушаем арию Савиньяка о том, что единственная обходная тропинка расположена очень неудобно. Эмиль, будьте так любезны, объясните моему оруженосцу, что отряд, который рискнет сунуться в обход, уничтожат во время спуска, а если он все же проскочит, защитники стены успеют развернуться и всех вырубить.

— Уверяю вас, Рокэ, герцог Окделл это понимает, — чопорно произнес Вейзель.

— Главное, чтобы это понимали наши кагетские друзья. — Рокэ плеснул водой вслед еще одной стрекозе. — Я даю им два месяца. Пусть убедятся в неприступности своего перевала.

— Два месяца? — выдохнули оба генерала. — Вы с ума сошли!

— Опять этот образ… Я десять лет подряд слышу о своем безумии, придумайте что-то поновее. Уверяю вас, за два месяца ни Барсовы Врата, ни Адгемарово золото никуда не денутся.

— Два месяца? — внимательно слушавший Бонифаций хитро глянул на Проэмперадора. — Почему именно два?

— Потому что с Кагетой нужно покончить до холодов. Неожиданность, Ваше Преосвященство, бывает двух видов. Когда вас еще не ждут, и когда вас уже не ждут.

То, что я слышал о наших дорогих «барсах» и не столь дорогих казаронах, заставляет усомниться в их терпении. Сначала они разбушуются, но через месяц им все надоест. Воякам станет скучно спать одетыми и воздерживаться от попоек. Надо полагать, вся толпа за неимением врага внешнего обратит свой пыл друг на друга.

— Вы рассчитываете на раздоры в кагетской армии? — быстро переспросил епископ.

— Я рассчитываю сыграть свою игру.

— Рокэ, — подался вперед Савиньяк, — зачем ждать, если можно ударить сразу? Наше появление будет полной неожиданностью. Бириссцы уверены, что мы еще в Варасте.

— Хорхе знает свое дело. Через два месяца они будут в этом уверены еще больше. Мне нужны бакраны, Эмиль, а им раньше, чем к концу лета, не успеть.

— Вы — блестящий военачальник, Рокэ, — Курт Вейзель походил на человека, который внезапно вспомнил что-то весьма неприятное, — и я согласен — мысль ударить по первопричине наших бед весьма удачна с военной точки зрения. Более того, я готов поверить, что вы возьмете Барсовы Врата, но мы не можем воевать с Кагетой. У нас нет доказательств ее причастности к набегам бириссцев, а по Золотому Договору мы не имеем права даже в горы входить, не то что штурмовать перевал. Если мы это сделаем, на Талиг бросятся все.