В этом была достаточная доля правды, чтобы щеки Радгара порозовели, но не такая, чтобы он чувствовал себя виноватым.

— Очень мне нужно быть сводником! Я просто не привык еще к тому, что случается, когда король изъявляет желание. Я всего только сказал, я надеюсь, что мой дорогой друг Овод скоро почувствует себя лучше. Все, кто мог слышать это, сделали вывод, что я осыплю золотом любого, кто сумеет заставить тебя улыбнуться. В следующий же раз, когда я приехал сюда, я обнаружил, что все здесь кишит дочерьми, сестрами, кузинами… Я бы посоветовал тебе не особенно стесняться.

Овод слез с кушетки и выпрямился. Его левый рукав болтался пустым.

— Я же сказал тебе. Я всего-то хочу, чтобы меня оставили одного, никого не видеть и не слышать. Если бы я хотел роиться, я бы назвался Пчелой, а не Оводом. Хочешь сделать мне приятное? Уходи! — Он повернулся, словно хотел уйти.

Радгар сел на влажную траву и облокотился на колени.

— Я собирался попросить тебя стать моим drhytguma.

Овод застыл.

— Кем-кем?

— Сватом. Дружкой жениха.

Реакция на эти слова напомнила старого Овода, пропавшего Овода. Он резко повернулся, широко раскрыв глаза.

— Ты? Женишься? Быстро же ты, однако!

Радгар пожал плечами.

— Политика… Когда начнется первый фейринг против Нивиаля, мне придется возглавить его. Я должен доказать, что я сын своего отца. Все витаны сошлись на том, то прежде мне надо зачать наследника. Собственно, они почти открыто сказали мне, что не отпустят меня, пока я не сделаю этого.

— Ее хоть зовут как-то? — спросил Овод, явно заинтересованный всем этим. — Где ты ее нашел?

— Ее зовут Кульфре, она старшая дочь покойного эрла Эйфельнота, так что она из Нюрпингов. Это удачный брак — у нее двое младших братьев, которые станут первыми претендентами на трон королевской крови, насчет которых мне придется беспокоиться, но они вряд ли бросят вызов, если их сестра будет королевой. Это может, конечно, и не сработать, но теория такова. Мне сказали, что у нее очень добрый нрав и что она хороша собой.

Ему бы сказали это, даже если бы у нее были три глаза и борода. Подобная перспектива пугала его столь же сильно, как если бы ему пришлось снова биться с фюрдраком. Еще два дня…

— Гм, — сказал Овод, и лицо его приняло донельзя циничное выражение. — А что думает леди Кульфре насчет возможности стать политической пешкой и племенной кобылой? Будьте так добры, одного жеребенка прямо сейчас! Ты хоть подумал спросить ее саму?

На этот раз Радгар почувствовал, что заливается краской. Королю нужно научиться держаться более невозмутимо.

— Да, подумал. Мы с Сеольмундом выбрали ее как наиболее приемлемую кандидатуру, и я написал ей личное письмо. Я объяснил ситуацию и спросил, интересует ли ее это. Я подчеркнул, что решение целиком за ней, и, что если ее не устраивают условия, об этом просто не будут говорить.

— Ну и?

— Ее четырнадцатилетний брат написал мне, что его сестра будет счастлива стать женой короля и что он полностью одобряет этот брак, исходя из названных условий… и так далее.

Мгновение казалось, что Овод улыбнется.

— Значит, ее мамаша читает ее письма? Впрочем, в Шивиале женщин тоже мало спрашивают в таких вопросах. Твоя мать могла бы рассказать тебе это. Нет, я не буду твоим сватом. Сунь меня сейчас в толпу, и я превращусь в буйнопомешанного. Попроси Эйлвина. Лучше его не найти.

— Вовсе нет, Овод, — тихо сказал Радгар. — Ты лучше всех, кого я знаю, — и потом, все, что делает король, имеет политический резонанс. У Эйлвина и его отца и так было достаточно влияния.

Овод прикусил губу, и глаза его заблестели.

— Полчеловека! — Он отвернулся. — Уходи, пожалуйста, — прошептал он. — Прошу тебя!

— Еще минуту. Есть еще одно, о чем я хотел бы тебя спросить. Прости, я пытался не обращать на это внимания, но… Ну, мне нужно знать. Когда я ударил фюрдрака — тот, единственный раз, в зале, от него отвалился здоровый кусок.

Овод ждал, не оглядываясь, не говоря ни слова. Радгар сделал глубокий вдох и решился.

— Не потому твоя рука…

— Нет. Я же говорил тебе. Ты сделал нам больно, это верно. Я почти утратил контроль над ними, когда ты сделал это. Если бы они освободились, мы бы… они бы разрушили весь зал, и тогда… Это вышло бы побоище. Каша… я имею в виду моя рука погибла позже, когда чары все же прекратили действовать. Вода оказалась недостаточно глубокой, только и всего. Моя рука осталась на поверхности. Я отделался легче, чем Фюрлаф. А теперь, пожалуйста, прошу тебя, могу я побыть один? Возвращайся через год. Может, к тому времени я разберусь, кто я.

Радгар вздохнул и поднялся. Каким бы страшным ни было заклятие фюрдрака, оно выжгло Узы Овода. Он был свободным человеком, не Клинком.

— Конечно. Еще одно дело. Я узнал, кто был капитаном, напавшим на Хейбридж и убившим твою семью.

Он ждал, глядя в спину Оводу, но Овод не шевелился.

— Он знал про договор. Это был его первый фейринг на собственном корабле, так что, я полагаю… Он знал, но ослушался королевского приказа, Овод. Если ты хочешь, чтобы я судил его, я сделаю это. Его верод только исполнял приказы, но его признают виновным и офраллят. Если хочешь, я отдам его тебе, и ты сможешь сделать все, что…

— Поступай, как знаешь, — хрипло сказал Овод. — Уходи.

— Тогда я отрублю ему голову. Ох, Овод! Я не могу вернуть тебе руку, но готов дать тебе почти все на свете, о чем ты можешь мечтать. Я хочу, чтобы ты стал моим советником, моим доверенным компаньоном — и моим фехтовальным партнером тоже, чтобы я сохранял форму, чтобы ни один наглый бельский эрл не посмел бродить мне вызов. Дружище, я ведь обязан тебе жизнью, хотя еще ни один Клинок в истории не спасал своего подопечного способом, хотя бы отдаленно напоминающим тот, что использовал ты. Это дорого тебе обошлось. Мне жаль. Я благодарен тебе. Все, что захочешь, только попроси.

— Хорошо! — взревел вдруг Овод. Он резко повернулся, оступился, взмахнул рукой и восстановил равновесие. — Останови войну!

— Что? — Только не это, подумал Радгар.

— Останови войну. Неужели это так трудно понять? — Лицо Овода из бледного сделалось пунцовым. Глаза горели лихорадочным огнем. — Ты снова собираешься начать весь этот кошмар — фейринг, так вы это называете? Я называю это насилием, грабежом, убийством, зверством. Я видел, как это произошло в Хейбридже, и это сломало мне всю жизнь. Это стоило мне всего, что было мне дорого. — Продолжая кричать, он наступал, и Радгар попятился, едва не споткнувшись о торчавший из земли корень. — Думаешь, я затем согласился стать твоим Клинком, варвар ты бельский, чтобы ты снова смог начать все сначала?