Врач ей наложил несколько швов на рану, прописал антибиотики во избежание воспалительных процессов и наказал в случае любого недомогания сразу же обращаться к нему. Федор Алексеевич был строгим мужчиной чуть за пятьдесят, как оказалось, он долгое время служил военным врачом и работал в красных точках, спасая жизни. С Олегом он познакомился, когда того доставили с сильными внутренними повреждениями, и врач буквально вытащил тогда еще совсем молоденького солдата с того света.

В отличие от нее, Максу пришлось остаться под присмотром врача. У мужчины уже были случаи сильных повреждений головы, и доктор заставил телохранителя остаться, чтобы быть уверенным, что последствий сотрясения, которое ему обеспечил Вадим, не будет. Сам Польских выглядел неважно. Сильная бледность, синие синяки под глазами, а также некоторая заторможенность действий говорили о том, что опасения врача могут быть небезосновательны. Когда Максим попытался отказаться от госпитализации, заявляя, что нужен Воронову, то получил выволочку от Лазарева, врача и Даши. Один против троих, да еще в столь болезненном состоянии, в итоге Польских не выстоял и согласился. Правда выглядело это так, будто он им делает огромное одолжение и пообещал пару дней отлежаться и вернуться в строй. Судя по хмурому взгляду врача, который тот бросил на нерадивого пациента, так просто он не отделается. В итоге так и получилось, Максим отлеживался две недели, прежде чем вернуться на работу.

После происшествия, Виталий нанял специальное охранное агентство, а в доме были усилены меры безопасности. Около дома постоянно дежурила дополнительная охрана. По периметру установили датчики движения и дополнительные видеокамеры. Коттедж напоминал какую-то строго охраняемую крепость, в которую было очень сложно пробраться. Это вносило дополнительное напряжение в атмосферу дома. Казалось вот-вот что-то должно произойти. Даша была вся как на иголках.

Так как с Алисой теперь сидела нянечка, у неё появилось много свободного времени. Только наличие этого свободного времени не очень положительно влияло на Дашу, скорее наоборот. Размышления, сожаления, печаль окружили ее, не давая дышать. Груз вины никак не хотел уходить. Беляева прекрасно понимала, что виноватой она себя не должна чувствовать, ведь она защищала Алису, и смерть Кати стала непреднамеренной случайностью. Но это доводы рассудка, а чувства не так легко контролировать. То, что Катя неудачно упала и ударилась виском о край комода — случайность. Случайность, которую невозможно было предопределить. Возможно, если бы Беляева не навалилась на неё всем телом, увеличивая тем самым силу удара, Катя бы могла бы выжить. Возможно, но жизнь не приемлет таких слов как «возможно» и «если бы». Катерина мертва и этого уже не изменить.

Вит и Олег перевезли тело Кати на старую квартиру. Даша не знала, каким образом им удалось не разбудить соседей. У них получилось инсценировать несчастный случай так, что у следователей не было ни единой зацепки. Беляева постоянно боялась того, что они чего-то не учли.

На следующее утро Жека «обнаружил» тело сестры и вызвал полицию. Даша даже не представляла насколько ему тяжело и больно, и да представить себе не могла, почему он согласился на все это. Вернее, понимала головой, а сердце… сердце принимало тот факт, что Катя для Жеки не просто чужой человек. Она его кровь, хоть кровь и подпорченная.

Проходили недели, а расследование не могло сдвинуться с мертвой точки. Нанятые Витом адвокаты бдели, чтобы следователи не нарушали прав их подопечных. Воронов полностью контролировал ситуацию. Несмотря на некоторые странности дела, следователи так и не смогли собрать доказательную базу, да и доказать сам факт «убийства» тоже не смогли. Тот факт, что Катерина лежала в лечебнице и тайно сбежала из нее, был достаточно красноречивым. Тем более и у Вита и у Даши имелось алиби. Жека подтвердил, что Даша в тот момент находилась с ним и Алисой в загородном доме, а Воронов находился сначала на важной встрече с компаньонами, после чего вернулся в дом в сопровождении телохранителей.

Первое время Дарья беспокоилась, что в ходе следствия может выясниться, что тело перевозили, но позже этот факт так никто и не смог установить. Потом до Даши дошло, что она практически упала на Катю, а так у нее было пулевое ранение, то возможно на теле или одежде умершей могли остаться следы крови. Своими умозаключениями она сразу же поделилась с Витом, который ее успокоил, рассказав, что одежду со следами крови Даши они сожгли. Саму Катю они переодели в домашний халат и постарались скрыть все следы постореннего вмешательства. Но Беляева все равно боялась и только диву давалась выдержке Виталия, который удивлял абсолютным спокойствием эти недели. Может быть, был более хмурым, чем обычно. Сама Даша такой выдержкой похвастаться не могла, вот и страдала бессонницей. Как ей удалось не сорваться на истерику, Беляева не знала.

Приняв душ и умывшись, девушка как всегда направилась в детскую. Для нее это стало ежедневным ритуалом. Даша тосковала по Виту. Ей хотелось, чтобы ежесекундно он находился рядом. Страх за него добавлял нотку отчаяния в весьма сложную кутерьму чувств. Она любила его, и разлюбить уже вряд ли могла. Также понимала, что их странные отношения «мы вместе, но всё же врозь» были также следствием ее внутренней неуверенности. Эта неуверенность стала следствием того образа жизни, что вела она последние пять лет. Дарья была буквально морально отрезана от остальных людей, никого не подпускала к себе, находя силы в своем одиночестве и независимости. Теперь ей нужно отбросить все былые привычки, чтобы быть с ним. Причем никто их них не знал, чем эта попытка закончится для них. Итогом прошлой попытки стала полная катастрофа. Но Даша никогда не являлась трусихой, и понимала, что если сейчас не сделает шаг вперед, то потом возможности может не представиться сделать его.

Зайдя в детскую, она нашла Жеку, качающего на руках Алису и нежно поющего колыбельную. Рядом стояла нянечка и смотрела на Алексеевского маслеными, влюбленными глазами. Но он не замечал почти детского восхищения со стороны девушки. Всё его внимание поглощала маленькая Алиса, любимая племяшка. Даша не видела его лица, так как он стоял к ней спиной около окна, но было просто невозможно не почувствовать ту нежность и любовь, которые он чувствовал к малышке. Хотя в этих чувствах присутствовала маленькая капля боли, ведь невозможно смотреть на девочку и не вспоминать, кто именно родил её на свет. По крайней мере, для него. Сама же Даша практически забыла про этот досадный факт, потому что Алиса была ее ребенком…

Даша застонала вслух, когда поняла, о чем именно подумала, чем привлекла внимание няни и Жеки.

— Оксана, выйди, пожалуйста, нам необходимо поговорить наедине, — обратилась Даша к совсем ещё молоденькой девушке.

Та кивнула и направилась к выходу, на прощание кинув на Жеку полный обожания взгляд. Даша покачала головой, подумав о том, сколько вот таких влюбленных девочек было в жизни Алексеевского.

— Жень, — решительно начала Беляева.

— Даша, не надо, — перебил её Евгений, неосознанно сильнее сжимая в руках Алису.

Повисла тягостная тишина. Даша почувствовала, как в очередной раз груз вины сдавливает грудь и не дает дышать, а глаза наполняются слезами.