class="p1">Командир направил нос лодки на зеленый огонь правого борта приближающегося судна. С ее курсового угла за нами была полоска береговой линии, которая скрадывала очертания нашей боевой рубки.

Мы увеличили скорость. Теперь мы были как раз в кильватерном следе каботажника — я чувствовал носом его дым.

«Уф!» — воскликнул Командир. «Впередсмотрящие, держите глаза открытыми. Нам не нужно, чтобы кто-то оказался у нас по носу. Тут должны быть паромы и так далее…»

Его собственный бинокль постоянно прочесывал наш курс. Неожиданно по правому борту обрисовалась какая-то тень. Для уклонения уже не было времени. Мы проскользнули мимо нее настолько близко, что можно было различить светящийся кончик чьей-то сигареты. Если бы он был настороже, он наверняка бы увидел нас — причудливую тень, наполовину скрытую дымом.

Теперь была наш черед видеть тени — три или четыре в сумраке впереди. Было трудно понять, приближаются они или удаляются.

«Весьма оживленное движение», — пробормотал Командир, продолжая смотреть в бинокль.

Еще огни — кормовые огни — и отдаленный грохочущий звук.

«Похоже, они становятся на якорь», — услышал я слова Крихбаума.

«Вы полагаете, мы уже на внутреннем рейде?»

«Похоже на то, господин Командир».

Целое ожерелье огней появилось в отдалении, аккуратно нанизанных на горизонт. Это должен был быть причал с ошвартованными судами.

С правого борта были еще суда. Их точное положение было трудно различить. Если бы все они поворачивались на якорях, это было бы просто, но одно показывало нам корму, в то время как судно впереди него было явно носом на нас. Темные силуэты оттенялись огнями на расстоянии.

«Выглядит так, будто они бросили якорь и с носа, и с кормы», — пробормотал Командир.

Я не имел понятия, как он собирался распознать наше немецкое базовое судно-снабженец.

«Время?»

«21:30, господин Командир».

«Отлично».

Командир отдал одну за другой две команды положить руль на борт, явно потому что течение было коварным. Рулевой выполнил свою работу.

Я проклинал нашу невозможность воспользоваться прожектором. Даже грабители носили с собой фонарик.

В гавани было множество судов и среди них военные корабли. Один темный силуэт с правого борта от нас выглядел как канонерская лодка или небольшой эсминец.

Мы застопорили двигатели и в молчании скользили некоторое время. Нос лодки отклонился вправо.

«Теперь надо выбрать правильную посудину», — услышал я слова Командира.

Команды запустить электромоторы, затем команды на руль, затем еще команды в машину и серия быстрых команд на руль — и U-A зигзагами прошла между какими-то высокими черными тенями.

«Мы быстро идем в никуда», — прорычал Командир.

Второй помощник воскликнул: «Посмотрите, господин Командир — трамвай!»

Что он сказал — трамвай? Вот, голубая вспышка! Он был прав. Как будто в подтверждение его слов, токосъемник высек еще пучок искр из кабеля наверху.

Впереди нас лежала темная и громоздкая масса, явно перекрывая очертания двух-трех более мелких судов.

«Кто-то сигналит фонариком», — доложил Крихбаум.

«Где?»

Я протер свои глаза. Едва различимое мерцание света появилось на короткое время в центре тени.

Командир в молчании наблюдал. Точка света появилась и дважды мигнула.

«Это они», — сказал он, и продолжительно выдохнул.

Я недоверчиво вглядывался в мигающую точку света. Не было никаких сомнений — она исходила от маленького фонарика.

«Не такая уж пышная встреча», — выпалил я.

Командир фыркнул. «Они не могут рекламировать наше присутствие».

U-A приблизилась ближе к темной массе, которая постепенно разделилась на три явно различимых части: трио судов, пришвартованных корма к корме. Мигающий огонь исходил от среднего. Расстояние между «Везером» и его соседями увеличивалось по мере того, как мы приближались.

Командир остановил электромоторы и отдал команду на руль. Неожиданно я услышал немецкую речь: «Пошевеливайтесь там с кранцами! В чем дело — ручонки боитесь запачкать? Ну-ка, подавай еще один вон туда!»

Темная полоска воды между нашим выпирающим балластным танком и вертикальной скалой борта судна суживалась, пока не пришлось выворачивать шею, чтобы взглянуть вверх на неясные фигуры, перегибающиеся через леера.

Боцман был теперь на палубе, гоняя своих матросов туда-сюда посредством приглушенных ругательств. Четыре или пять кранцев аккуратно опускались сверху.

«Похоже, что они свое дело знают», — произнес Командир.

«Быть может, им приходится постоянно практиковаться — или мы их первые клиенты?»

Он не ответил.

Дьявольски грохот доносился до нас с судна, стоявшего на якоре недалеко от нас и грузившегося с нескольких лихтеров при сиянии дуговых ламп. Лебедки производили ритмичное возвратно-поступательное громыхание.

Командир проворчал: «Эта шумиха нам сейчас на руку».

Единственное освещение, дозволенное нам — тусклый свет из иллюминаторов.

Кранцы заскрипели и завизжали.

Штормтрап скользнул вниз по борту. Я немедленно взобрался по нему вслед за Командиром. Мои мускулы были задеревеневшими, а суставы скрипели — трап боевой рубки был детской забавой по сравнению с этим трапом. Навстречу мне протянулись руки и вытащили меня через борт. Кто-то сжал мою руку. «Добро пожаловать на борт «Везера», Командир».

«Нет, э-э, — я имею в виду, что Командир — это он».

Мы стояли, изумленные, на входе в салон.

Снежно-белые скатерти, букеты цветов, переборки, облицованные шпоном и отполированные как зеркало, изящно подобранные шторы у иллюминаторов, ковры, в которых утопали ноги… Я двигался как во сне. Повсюду были декоративные растения, не только в горшках на палубе, но еще и подвешенные на подволоке на латунных цепочках. Несколько плюшевых кресел стояло вокруг стола, на котором была чаша с виноградом.

Мой желудок неприятно сжался. Я ожидал, что сейчас кто-то взмахнет волшебной палочкой и все исчезнет.

Я глазел на сияющее, пасторское лицо незнакомого капитана, как будто он был созданием из космоса: белая борода, загорелое лицо с монашеской челкой седых волос, безупречный воротничок и галстук.

Еще рукопожатие, и голос, рокочущий мне издалека. Безусловно, Командиру следовало бы одеть что-то другое вместо этого своего вечного свитера! Капитан «Везера» вряд ли ожидал, что такое рваное одеяние скрывало под собой командира подводной лодки. Я чувствовал, что краснею, но они наконец-то вступили в контакт. Энергичное рукопожатие, улыбки, одновременные слова приветствия.

Нас проводили и усадили в кресла. Появились офицеры судна во всем своем великолепии. Еще рукопожатия, еще улыбки. Старик с успехом мог бы нацепить свой Рыцарский Крест по этому случаю.

Капитан «Везера» положительно старался изо всех сил, чтобы доставить нам удовольствие. Сам он как будто шагнул из книжки с картинками — обветренное лицо и сверкающе глаза, с ушами, как у слона. Судовая пекарня выложилась до конца, готовя угощения для нас с утра. Выпечка, свежий хлеб — все, что мы могли бы пожелать. Мой рот заполнился слюной — стоп, ради всего