Все свободные вестготы, как и любые германцы, должны были участвовать в войнах. Владение оружием и участие в войнах вообще было необходимым условием свободы и со свободой ассоциировалось. При небольшой численности вестготов по сравнению с подчиненным населением существование всеобщего вооружения готского народа было необходимо для сохранения его господства. И лишь позже по мере интеграции обеих групп населения эта функция готского войска отпала. Армия состояла из трех основных частей — королевской дружины, состоящей из его fideles, дружин магнатов, которые тоже состояли из их «верных», и ополчения. Именно единицами последнего, видимо, по традиции и были сотни, пятисотни и тысячи. В таких единицах рядовые вестготы сражались, так они, вероятнее всего, и селились при оседании в завоеванной стране. Такая структура армии была действенной еще в первой половине VII в. Те «все готы из королевства Испании», которые провозгласили королем Сисенанда в 631 г. (Fred. IV, 73), были, по крайней мере в большинстве, воинами такого ополчения. Через одиннадцать лет «народ готов» провозгласил королем Хиндасвинта (Fred. IV, 82). Речь идет о собраниях рядовых воинов, поскольку никакой иной способ провозглашения короля «народом» в то время был невозможен. Однако при подавлении мятежа Павла Вамба столкнулся с недостатком такой армии для выполнения ее функций. И это, как уже подробно говорилось, и стало причиной издания им «военного закона». Этот закон ликвидировал всеобщее ополчение. Армия теперь должна была состоять из «верных» короля и из отрядов, которые приводили с собой светские и церковные собственники и которые состояли из зависимых от них людей, включая рабов. Несколько позже Эрвигий освободил от этих обязанностей клириков различного ранга, но обязательства светских господ сохранялись незыблемыми. Отряды, из которых собиралась армия, естественно, были разными по численности в соответствии с имущественным положением тех, кто эти отряды приводил. Они могли объединяться в «тысячи», но смысла в более низких подразделениях больше не было. Это могло повлиять и на гражданскую (в том числе судебную) сферу. И в таком случае возможно, что должности пятисотников и сотников исчезли вовсе.

Государство не могло существовать без сбора налогов. Вестготы, подчинив Юго-Западную Галлию, а затем Испанию, постарались сохранить римскую систему налогообложения, включая регулярный пересмотр сумм накладываемых налогов. Ответственность за сбор налогов несли те герцоги, графы и другие функционеры, которые возглавляли ту или иную территорию; непосредственно сбором налогов занимались нумерарии, а всю систему возглавлял входивший в дворцовое управление comes patrimonii. Долгое время за сбор налогов в civitates, как и в римское время, отвечали городские власти. Со времени Хиндасвинта они были от этого освобождены. И с этого времени исключительно королевские чиновники занимались налогами. Налоговый округ (fiscus) объединял территории нескольких civitates. Так, барцинонский фиск объединял территории самого Барцинона, а также Тарракона, Эгары, Эмпориона и Герунды, и все епископы этого округа участвовали в выборе нумерариев, но первым стоял епископ Барцинона, да и сам фиск носил имя этого города. В этом же документе нумерарии названы во множественном числе, и это значит, что этих чиновников в каждом таком округе было несколько. Их ротация должна была предотвратить налоговый произвол и, возможно, коррупцию.

Основным прямым налогом был тот же capitatio-iugatio, что и в Римской империи после реформы Диоклециана. Это означало, что единицей обложения являлся caput, т. е. голова (каждый мужчина рассматривался как «голова», а женщина как половина caput), и определенное количество его имущества, как правило земельной собственности (iugum). Этот налог начислялся в натуре, но налогоплательщики могли заменять его деньгами по определенному курсу. Так, в документе «О барцинонском фиске» вместо одного модия продуктов можно было платить девять силикв. Это было выше рыночной цены и поэтому выгодно для государства. Те горожане, которые не имели или имели мало земли, были вынуждены пойти на такую замену (adaeratio). Но в целом налоги платили все же в натуральной форме, как об этом свидетельствуют некоторые надписи.

О размере налога говорить трудно. Он, естественно, менялся с течением времени. В договоре Теудемира с арабским командующим говорится, что и сам магнат, и его подданные должны платить ежегодно денежный налог в количестве одного динара и продуктовый в виде пшеницы, ячменя и виноградного уксуса по четыре меры и по две меры меда и масла. Рабы тоже платили этот налог, но в половинном размере. Поскольку в этом договоре говорится также, что он не изменяет положения самого Теудемира и его подданных, то можно думать, что и накануне арабского вторжения налог был приблизительно таким же. Арабский динар в это время по весу был приблизительно равен солиду. Означает ли это, что и в вестготское время часть налога уплачивалась в деньгах? Ответить на это трудно, но все же кажется маловероятным, хотя и исключать полностью тоже нельзя. Учитывая возможность замены продовольственного налога деньгами, можно думать и об обратном: замене одного солида каким-то размером того или иного продукта.

В первое время после оседания вестготов в Испании они, по-видимому, этот налог не платили, поскольку их главной обязанностью была военная служба. Но с течением времени, особенно после введения единого законодательства, налогообложение было распространено и на них. В эдикте Эрвигия о сложении недоимок говорится об уплате налогов двумя группами людей — частными лицами (privati), независимо от того, мужчины они или женщины, и рабами фиска. Ни о каких этнических различиях среди обязанных платить налоги в эдикте не упоминается. Таким образом, к концу VII в. грань, отделяющая налогообязанных от лиц, свободных от налогов, проходит уже не между готами и римлянами, а между privati, т. е. людьми, не имеющими никаких общественных обязанностей, и служащими короля. Может быть, после военной реформы Вамбы, когда официально исчезло ополчение из рядовых независимых вестготов, те, превратившись в privati, тоже стали платить прямой налог.

Лица, не относившиеся к privati и к рабам фиска, судя по этому эдикту, налог не платили[164]. Возможно, что налоговый иммунитет знати в христианских государствах, возникших в ходе войны с арабами, опирался на традиции Вестготского королевства, но надо отметить, что юридических следов такого иммунитета ни в королевских законах, ни в соборных постановлениях нет. Может быть, освобождение лиц, находившихся на королевской службе или выполнявших другие общественные обязанности, было столь обычным, что никакого законодательного оформления и не требовало. Но с другой стороны, упомянутый выше договор Теудемира показывает, что не только его подданные, но и он сам платил ежегодный подушный налог. Если таким же было положение Теудемира и под властью вестготского короля, то, следовательно, и магнаты (а не только privati) от уплаты налога государству освобождены не были. Что касается церкви, то полного иммунитета она не имела. Клирики были освобождены от различных повинностей и чрезвычайных сборов, но со своих имуществ епископы, как, видимо, и светские магнаты, не находившиеся на королевской службе и поэтому тоже считавшиеся «частными лицами», платили поземельный налог.