Вы помогли создать их. Так что они — ваше творение. И вы не можете их теперь убить просто потому, что у вас пошаливают нервишки.

— Да какие, к черту, нервишки? — вскричал Дженнаро. — Я напуган до смерти...

— Пошли за мной! — скомандовал Грант. Элли протянула ему электрошокер. Он начал спускаться в нору, ворча. — Тесновато тут.

Грант выдохнул воздух, вытянул руки и вдруг, тихо охнув, исчез.

На Элли и Дженнаро зловеще смотрела черная, зияющая дыра.

— Что с ним случилось? — в тревоге заметался Дженнаро.

Элли подошла к норе и, наклонившись, прислушалась. Включив рацию, она негромко позвала:

— Алан!

Последовало долгое молчание. Наконец до них донесся слабый голос:

— Я здесь.

— Все в порядке, Алан?

Опять долгое молчание. Когда Грант все же заговорил, его голос звучал как-то странно; в нем был чуть ли не благоговейный ужас.

— Все отлично, — ответил он.

Оставшийся в гостинице Джон Хэммонд мерил шагами комнату Малкольма. Хэммонд нервничал, ему было не по себе. Последний приступ красноречия отнял у Малкольма все силы, и он впал в кому. Хэммонду стало казаться, что он вот-вот умрет. Конечно, они вызвали вертолет, но Бог знает, когда этот вертолет появится на острове. При мысли о том, что Малкольм может умереть, Хэммонд преисполнился тревоги и ужаса.

И вот парадокс! Хэммонд переживал возможную гибель Малкольма так остро именно потому, что он терпеть не мог математика. Он расстраивался из-за него больше, чем расстраивался бы из-за лучшего друга. Хэммонд чувствовал, что смерть Малкольма станет для него как бы последней отповедью, а этого Хэммонд перенести не мог.

В комнате пахло ужасно. Просто ужасно! Это был запах разлагающейся человеческой плоти.

— Все... пара... — пробормотал, поворачиваясь на подушке, Малкольм.

— Он что, приходит в себя? — встрепенулся Хэммонд.

Хардинг покачал головой.

— А что он сказал? Какая пара?

— Я не понял, — пожал плечами Хардинг. Хэммонд опять зашагал по комнате. Он пошире растворил окно, чтобы проветрить комнату. Наконец он не вытерпел и сказал:

— Как, по-вашему, на улице сейчас не опасно?

— Думаю, нет, — откликнулся Хардинг. — Я думаю, сейчас здесь все в порядке.

— Ну, тогда я пойду прогуляюсь.

— Хорошо, — кивнул Хардинг.

Он вводил Малкольму внутривенно антибиотики.

— Я скоро вернусь.

— Ладно-ладно.

Хэммонд вышел на яркий солнечный свет, недоумевая, с какой стати он начал оправдываться перед Хардингом?! Ведь Хардинг всего-навсего его служащий! Перед ним совершенно не нужно оправдываться.

Хэммонд вышел из ворот и оглядел Парк. Наступал вечер, туман слегка рассеялся, и время от времени на небе показывалось заходящее солнце. Вот и сейчас оно вынырнуло из-за туч, и Хэммонд воспринял это как доброе предзнаменование. Что бы там ни говорили, он был уверен, что у Парка есть будущее. И даже если этот неуравновешенный болван Дженнаро решил сравнять Парк с землей — ну и пусть!

Хэммонд знал, что в двух разных сейфах в конторе «Ин-Джин» в Пало-Альто хранится несколько дюжин замороженных эмбрионов. Их запросто можно вырастить снова на другом острове, в любом другом уголке земного шара. Мало ли что здесь были проблемы?! В следующий раз он их решит! Так и достигается прогресс — путем решения проблем...

Размышляя об этом, Хэммонд пришел к выводу, что Ву не очень-то подходил для данной работы. Он слишком легкомысленно, небрежно относился к их великому начинанию. И потом он был одержим идеей усовершенствования динозавров. Вместо того, чтобы их сразу сделать как надо, он стремился их усовершенствовать. У Хэммонда зародилось смутное подозрение, что именно это и повлекло за собой крах.

Ву во всем виноват!

Хэммонду также пришлось признать, что и Джон Арнольд не соответствовал занимаемой должности главного инженера. У Арнольда был внушительный послужной список, однако он вымотался и стал докучливым паникером. Он был человеком неорганизованным и все время что-то забывал. Что-то очень важное...

— Да, действительно ни Ву, ни Арнольд не обладали важнейшим свойством, необходимым для столь грандиозной работы, — решил Хэммонд. Им не хватало полета фантазии. Они не могли увидеть в своих мечтах потрясающий парк, где дети будут припадать к ограде, восхищенно глазея на необыкновенных существ, словно сошедших со страниц их сборников сказок. Да, Ву и Арнольд не умели фантазировать по-настоящему. Не умели видеть будущее. И мобилизовать все ресурсы, чтобы превратить волшебное видение в реальность.

Они не были созданы для этого.

И, кстати сказать, Эд Реджис тоже был выбран неудачно. Хардинг еще куда ни шло... А Малдун — пьяница...

Хзммонд потряс головой. В следующий раз он будет поосмотрительней.

Погрузившись в мысли, он шел по узкой тропинке по направлению к своему бунгало, удаляясь на север от центра для гостей. Рабочий, встретившийся ему по пути, слегка кивнул в знак приветствия. Хэммонд ему не ответил. Он считал, что местные рабочие фамильярны до наглости. По правде говоря, этот остров, принадлежавший Коста-Рике, тоже выбран неудачно. В следующий раз надо будет избежать столь вопиющих ошибок.

Рев динозавра раздался ужасающе близко, Хэммонд так быстро обернулся, что упал на тропинку. А когда посмотрел назад, ему показалось, что в листве за тропинкой, обозначенной флажками, мелькнула тень молодого Т-рекса. И эта тень приближалась к нему!

С какой стати Т-рекс очутился здесь? Почему он проник сюда, по эту сторону ограды?

Хэммонда охватила ярость. Но увидев, что рабочий удирает, спасая свою жизнь, он тоже поднялся на ноги и кинулся, не разбирая дороги, в лес, начинавшийся за тропинкой. Хэммонд сразу окунулся в темноту, споткнулся, упал лицом на мокрые листья и влажную землю, с трудом поднялся на ноги, побежал дальше, снова упал и снова ринулся вперед... Теперь он мчался по крутому склону холма и, поскользнувшись, не сумел удержать равновесия. Беспомощно взмахнув руками, Хэммонд грохнулся на мягкую землю и кубарем покатился вниз. Достигнув таким образом подножия, он ткнулся лицом в мелкую прохладную лужицу, вода бурлила и затекала ему в нос.

Хэммонд угодил в небольшой ручеек.

Он был в панике. Что за идиотизм?! Надо было бежать к себе в бунгало! Хэммонд ругал себя на чем свет стоит. Пытаясь подняться, он ощутил резкую боль в правой лодыжке, такую сильную, что у него на глазах выступили слезы. Хэммонд осторожно ощупал лодыжку и понял, что у него, вероятно, перелом. Стиснув зубы, старик ступил на больную ногу, перенеся на нее весь свой вес. Да, так и есть... Это почти наверняка перелом.