На контрольном посту Лекси сказала Тиму:

— Жаль, что они не взяли нас с собой посмотреть на гнездо.

— Это слишком опасно, Лекси, — возразил Тим. — Мы должны сидеть здесь. Кстати, как тебе вот это?

Он нажал еще на одну кнопку, и из громкоговорителей, развешанных по Парку, вырвался записанный на магнитофон рев тиранозавра.

— Отлично! — одобрила Лекси. — Это лучше, чем в прошлый раз.

— Ты тоже можешь попробовать, — предложил Тим. — Если нажать вот сюда, то будет повтор.

— А ну-ка, дай я попытаюсь. — Лекси нажала на кнопку. Тиранозавр снова взревел. — А можно сделать так, чтобы он поревел подольше? — спросила девочка.

— Конечно! — воскликнул Тим. — Нужно только повернуть вот эту штуковину...

* * *

Лежа у подножия холма, Хэммонд слушал, как тиранозавр оглашает ревом джунгли.

О Господи!..

Он содрогнулся, услышав эти звуки. Кошмарный вопль, вопль из какого-то иного мира... Хэммонд ждал, что случится дальше. Что сделает тиранозавр? Добрался он уже до рабочего или нет? Хэммонд ждал, но слышал только стрекот цикад. Наконец до него дошло, что он лежит, затаив дыхание, и старик сделал глубокий вдох.

С поврежденной ногой нечего было и думать о том, чтобы взобраться на холм. Придется ждать внизу, в ущелье. После того, как тиранозавр уйдет, можно начать кричать, взывая о помощи. Ну, а здесь ему пока никакая опасность не грозит.

И тут он услышал голос, доносившийся из репродуктора:

— Ну дай, Тимми, я тоже хочу попробовать! Дай! Я тоже хочу пореветь.

Дети!

Тиранозавр снова взревел, но теперь в его реве явно слышались какие-то музыкальные выкрутасы, а потом еще звучало как бы эхо.

— Здорово! — воскликнула малышка. — Давай еще раз!

Эти проклятые молокососы!

Ему не нужно было привозить их сюда. С самого начала от них были одни неприятности. Они тут никому не были нужны. Хэммонд взял их только потому, что надеялся таким образом удержать Дженнаро, не дать ему уничтожить Парк, но Дженнаро вознамерился добиться своего не мытьем, так катаньем. А дети явно пробрались на контрольный пост и начали баловаться... ну кто, кто им позволил?!

Сердце Хэммонда учащенно забилось, ему вдруг стало не хватать воздуха. Усилием воли он заставил себя расслабиться. Ничего страшного... Ну и пусть он не может взобраться на холм! Он же в какой-то сотне метров от своего бунгало и от гостиницы! Хэммонд сел на влажную землю, прислушиваясь к звукам, доносившимся из окружавших его джунглей. А затем, через некоторое время, принялся звать на помощь.

Малкольм был способен говорить только шепотом.

— Все... выглядит иначе... с другой стороны... Хардинг наклонился к нему поближе.

— С другой стороны?

Он решил, что Малкольм говорит о смерти.

— Да, когда... происходит смена, — тихо произнес Малкольм.

— Смена?

Малкольм не ответил. Его пересохшие губы беззвучно шевелились.

— Парадигма, — наконец выдохнул он.

— Смена парадигмы? — переспросил Хардинг. Он знал это выражение.

Два последних десятилетия так модно было называть революционный переворот в науке. «Парадигма» вообще-то обозначает модель, но ученые использовали этот термин в более широком смысле, имея в виду мировоззрение. Широкий взгляд на мир.

И когда наука существенно меняла общепринятое мировоззрение, говорилось, что это «смена парадигмы». Подобные события случались относительно редко, примерно раз в сто лет. Эволюционная теория Дарвина произвела такой переворот. И квантовая механика тоже, но немножко поменьше.

— Нет... — прошептал Малкольм... — Нет... парадигмы... за...

— За парадигмой? — не понял Хардинг.

— Меня... уже... не волнует... что...

Хардинг вздохнул. Несмотря на все его усилия, у Малкольма быстро начинался предсмертный бред. Температура у него повышалась, а у Хардинга почти закончились антибиотики.

— Что вас уже не волнует?

— Ничто, — сказал Малкольм. — Ведь... все... выглядит иначе с другой стороны. И он улыбнулся.

— Вы сумасшедшая, — заявил Дженнаро, глядя, как Элли Сэттлер вытягивает руки и начинает задом наперед протискиваться через узкий лаз. — Только сумасшедшая способна на такое.

— Возможно, — ответила она, улыбнувшись. Элли поползла, отталкиваясь руками от стенок лаза.

И неожиданно исчезла.

Перед Дженнаро зияло черное отверстие. Его прошиб пот. Он обернулся к Малдуну, стоявшему у «джипа».

— Я туда не полезу.

— Нет, полезете.

— Я не могу! Не могу!

— Они ждут вас, — настаивал Малдун. — Вы должны.

— Одному Богу известно, что там внизу, — захныкал Дженнаро. — Говорю вам: я не могу!

— Вы должны.

Дженнаро оглянулся, посмотрел на дыру и опять повернулся к Малдуну.

— Не могу. И вы меня не заставите.

— Посмотрим, — ответил Малдун, поигрывая стальным прутом и рукояткой. — Вы когда-нибудь пробовали электрошокер?

— Нет.

— Не очень-то сильное средство, — объяснил Малдун. — Смертельных исходов почти не бывает. Просто с ног валит — и все. Ну, можно еще обгадиться. Но вообще-то он действует ненадолго. По крайней мере, так у динозавров. Люди, правда, немного помельче...

Дженнаро уставился на шокер.

— Вы не посмеете!

— Я думаю, вам лучше спуститься и пересчитать этих животных, — сказал Малдун. — И советую поторопиться.

Дженнаро вновь взглянул на дыру — черную, разверстую пасть земли. Потом посмотрел на Малдуна, тот стоял большой и бесстрастный.

Дженнаро потел, у него кружилась голова. Он направился к яме.

Издали она казалась маленькой, но по мере приближения разрасталась.

— Молодец, — сказал Малдун.

Дженнаро задом наперед полез в дыру. Но потом ему стало страшно при мысли о том, что придется задом наперед пятиться в неизвестность, и в последнюю секунду он повернулся и пополз головой вперед, отталкиваясь ногами и вытянув руки. Так он хотя бы видел, куда ползет. Дженнаро не забыл надеть противогаз.

Неожиданно его повлекло вниз, он заскользил в черноту. Земляные стены расступились и исчезли во мраке. Затем, они опять сблизились, просто ужасающе. Дженнаро захлестнула боль — так на него давили эти стены... Боль становилась все сильнее, в легких уже почти не оставалось воздуха. А потом Дженнаро смутно понял, что туннель пошел слегка вверх. Он повернулся, задыхаясь, перед глазами плясали круги, боль была адской...