Габриэль уже обрел способность говорить и, повернувшись, как можно бодрее произнес:

- Все в порядке, друзья. Мне и вправду захотелось глотнуть морского воздуха.

Он улыбнулся, но на его каменном лице улыбка получилась несуразной. Окружающие продолжали глядеть на него с сочувствием, и Габриэль поспешил с ними попрощаться. Взмахом руки он увлек оруженосца за собой на улицу и, остановившись подальше от любопытных ушей, приказал:

- Расскажи подробнее.

- Почти сразу после вашего ухода прибежал один из стражников, охраняющий ворота в императорский дворец, и сказал, что виконта д'Авранша разыскивает супруга. Я пошел вместо вас и привел к нам мадам Сабину со служанками, кормилицей и неизвестным молодым человеком, которого сеньора представила как Алексея. Сейчас Леон и Родриго нянчатся с малышкой. Прелесть какая хорошенькая! Еще и полгодика нет, а уже такая смышленая.

- Ты так хорошо разбираешься в возрасте младенцев? Насколько я знаю, этой девочке около трех месяцев.

Обращаясь к Андрэ, виконт смотрел поверх его головы на исполинскую стену ипподрома. Он пребывал в крайней растерянности и не понимал, как вести себя с Сабиной.

- Ошибаетесь, хозяин, этому ребенку гораздо больше. У меня ведь у самого две дочери. Вы бы видели ее серые живые глазки…

- Довольно! Где они?

- Я перенес наши с вами вещи в комнату Родриго и отдал госпоже вашу спальню. Она самая большая, и там разместятся все женщины. Алексея я пока нигде не пристроил, но ему это вроде бы и не нужно. У него есть жилье в Константинополе. Мне он понравился: веселый, вежливый…

Габриэль с таким остервенением глянул на оруженосца, что тот, будучи не из робкого десятка, порядком струхнул и прервал самого себя:

- Я что-то сделал не так, хозяин?

- Все так! - Габриэль пришел в себя. - Ты правильно распорядился. Идем!

Виконт вошел в Общий зал и, широко расставив ноги, остановился недалеко от двери. Компания из полдюжины человек сидела за большим столом. Оживленный говор прерывался веселым смехом.

Родриго первым заметил Габриэля - остальные сидели спиной к двери - и замер на полуслове. Сразу догадавшись по знакомому твердому шагу, кто вошел, Сабина с шумом отодвинула стул и бросилась навстречу мужу.

Губы Габриэля дрогнули, готовясь вопреки злости и обиде растянуться в радостной улыбке, но не успели: он перехватил взгляд Алексея. Тот тоже встал и с ревнивым любопытством откровенно рассматривал его. Исступленная ярость исказила лицо виконта. Немного не добежав, Сабина резко замерла, будто наткнулась на незримую стену, и отступила на полшага назад. Даже руки вскинула, словно защищаясь от чего-то ужасного.

- Здравствуй… - Габриэль сардонически ухмыльнулся. - Жена!

- Здравствуй, супруг. Почему столько сарказма в голосе? - Сабина старательно выговаривала слова ровным голосом, хотя в ее глазах застыл панический страх.

Виконт сделал глубокий вдох и попытался взять себя в руки. Ему удалось натянуть на лицо любимую маску невозмутимости. (Не сейчас, не при людях… Они с Сабиной поговорят потом.) И уже совершенно спокойно произнес:

- Ты устала с дороги, отдохни, а завтра утром мы с тобой обстоятельно побеседуем.

- Завтра? Габриэль, да что с тобой? Мы не виделись больше года! - Сабина зашлась в крике: - Что тебе наговорили обо мне? Или ты так влюбился в свою наложницу, что даже не желаешь взглянуть на нашу дочь?

- Твою дочь я уже видел в Дамаске.

- В… Дамаске? - Потрясенная Сабина лишилась голоса и перешла на сдавленный шепот: - Ты был в Дамаске и даже не поговорил со мной?

Она покачнулась. Габриэль видел, что она вот-вот рухнет на пол, но не шелохнулся. Зато подбежал Алексей и поддержал слабеющую женщину.

- Не прикасайся к моей жене! - гаркнул Габриэль. - Андрэ, проводи виконтессу в покои.

Но Манон опередила его и, обняв госпожу за талию, увела ее.

Увидев нахального соперника рядом с Сабиной, Габриэль тут же понял, как с ним поступить.

- Леон, этот человек, - не называя по имени, он указал рукой на Алексея, - мой пленник. Вы будете его охранять.

- На каком основании вы меня пленили? - подал голос новгородец, которого, похоже, перестало забавлять происходящее. - Я живу в Константинополе и даже сражался с ромеями на стороне франков, а после…

- Не утруждайтесь, я отлично знаю вашу историю. А задержал я вас по закону военного времени. В городе еще не отменили осадное положение, вы же явились с вражеской территории. С какими помыслами - надо разобраться.

- И вновь я пленник! - расхохотался Алексей.

- Леон, проведите этого человека в свою комнату - какое-то время он поживет с вами. Андрэ, обыщи его сумки. Все непонятное складывай на этот стол.

* * *

Давно стемнело, а Сабина, не плача и не двигаясь, лежала, свернувшись калачиком, на краю кровати. Она даже не позволила Манон себя раздеть.

Андрэ неизвестно где раздобыл кроватку для Элиан, и девочка впервые за прошедшие три недели спала в нормальной постели. Рядом на тюфяках устроились служанки, и, чтобы не наступить на кого-нибудь в потемках, на ночь оставили гореть две масляные лампы.

Все давно спали, а в голове Сабины кружили одни и те же мысли.

Чем же Хайфа так очернила ее, что Габриэль даже не пожелал взглянуть на собственную дочь? В чем она, Сабина, провинилась? В том, что более года находилась в заложницах и пролила море слез? Зачем тогда было устраивать такой опасный побег?

У берегов Кипра «Святая Радегунда» попала в ужасный шторм и только мастерство моряков спасло неф от неминуемой гибели. Затем, по мере приближения к Геллеспонту[142], находящемуся под контролем ромеев, капитан Джованни стал терять решимость. Его отвага неуклонно таяла с каждой пройденной милей. Иногда Сабине казалось, что капитан готов высадить их в каком-нибудь порту и удрать обратно, но, хвала Господу, до них вовремя дошла весть о прекращении осады Константинополя.

Осмелев, Джованни благополучно провел неф через пролив и Пропонтиду.

И что в итоге? Родной муж не пожелал даже поговорить с ней!

Наложница - невинная девушка, живущая в дальней комнате полузатворницей, - здесь ни при чем. Родриго прояснил ситуацию. Он не умел лгать, и Сабина полностью поверила его словам: Габриэль обращает на Гликерию не больше внимания, чем на настенное мозаичное панно. Красиво, но и только.

Значит, всю эту мерзкую паутину сплела Хайфа?

Постепенно в голове Сабины из отдельных осколков выстроилась полноцветная мозаика. Вспомнился презрительный взгляд гонца, привезшего ей в марте письмо от Габриэля. Они с Алексеем шли под руку по саду, и посыльный наверняка принял их за любовников. Потом таинственный мужской силуэт на крыше в ночи… Теперь Сабина не сомневалась - то был Ахмед (Андрэ успел рассказать ей, что сарацин служит Габриэлю, но ночует в городе: в Буколеоне мусульманину жить запрещено). Ахмед тогда наверняка увидел поцелуй, который она подарила Алексею в благодарность за найденный Крест, но расценил всю сцену как любовное свидание. Что ж, его нельзя обвинить в оговоре: любой именно так и истолковал бы увиденное. Вот только Ахмеда на крышу привела тайком Хайфа, а позже, также исподтишка, показала Габриэлю, как она, Сабина, гуляет по саду с Алексеем. Выходит, ей не почудилось, она действительно тогда заметила в окне своего мужа. Скорее всего, в тот миг Хайфа и наговорила на нее Габриэлю.