— Четырнадцать лет.

— Когда вы были назначены старшим детективом?

— Три года назад.

— Давайте вспомним, что произошло в ночь убийства. Как сказано в полицейском журнале, вы первым прибыли на место убийства.

— Да, — подтвердил Петровский. — В ту ночь я был старшим патрульным на дежурстве. Я заступил на дежурство в восемь часов вечера.

— Где вы находились в половине третьего ночи, когда вам позвонил начальник полиции?

— Я находился в патрульной машине и ехал расследовать взлом склада на Мэшем-стрит, когда дежурный сержант позвонил мне и от имени шефа приказал немедленно направляться к дому Ралфа Эллиота в Западном Хартфорде, чтобы расследовать возможное убийство. Я был в нескольких минутах езды от этого места, так что принял задание и на Мэшем-стрит отправил другую патрульную машину.

— И вы поехали прямо к дому Эллиота?

— Да, но по пути я позвонил по радио в участок и сообщил им, что мне нужна будет помощь судебно-медицинского эксперта и лучшего фотографа, какого можно будет поднять с постели в такой час.

— И когда вы прибыли в дом Эллиота, что вы обнаружили?

— Я удивился, что входная дверь открыта, а миссис Эллиот сидит на полу в холле. Она сказала мне, что нашла труп своего мужа в кабинете, и указала на другой конец коридора. Она добавила, что начальник полиции приказал ей ни к чему не прикасаться, поэтому входная дверь осталась открытой. Я сразу же прошёл в кабинет и убедился, что мистер Эллиот мёртв. Тогда я вернулся в холл и снял с миссис Эллиот показания, копия которых находится в распоряжении суда.

— Что вы сделали потом?

— Миссис Эллиот показала, что она спала, когда услышала внизу два выстрела, поэтому я и трое других полисменов вернулись в кабинет в поисках пуль.

— Вы их обнаружили?

— Да. Первую найти было легко, потому что, прострелив сердце мистера Эллиота, она застряла в деревянной панели за письменным столом. Вторую найти было труднее, но мы в конце концов обнаружили, что она попала в потолок над столом мистера Эллиота.

— Мог ли эти два выстрела сделать один и тот же человек?

— Это возможно, если стрелявший хотел создать впечатление, что происходила борьба или мистер Эллиот застрелился.

— Это часто бывает в случаях убийства?

— Часто преступник оставляет противоречивые улики, чтобы сбить с толку полицию.

— Но можете вы доказать, что обе пули были выпущены из одного и того же пистолета?

— Это на следующий день подтвердил специалист по баллистике.

— А были найдены на пистолете отпечатки пальцев?

— Да, — сказал Петровский. — Отпечаток ладони на рукоятке и отпечаток указательного пальца на курке.

— И смогли вы опознать эти отпечатки?

— Да. Оба они принадлежат мистеру Картрайту.

Зрители за спиной Флетчера начали шушукаться. Он постарался сделать вид, что не заметил такой же реакции присяжных. Через несколько секунд он что-то записал на чистом листке в своём блокноте. Судья несколько раз стукнул молоточком, призывая к порядку, и Эбден смог продолжать допрос.

— По входному отверстию от пули и по обожжённому участку тела на груди могли вы установить, на каком расстоянии находился убийца от своей жертвы?

— Да, — ответил Петровский. — Судебные эксперты установили, что убийца находился в четырёх или пяти футах от своей жертвы, и по углу, под которым вошла пуля, они могли определить, что оба мужчины стояли.

— Я возражаю, ваша честь, — сказал Флетчер, вставая. — Мы ещё должны доказать, что и один и другой выстрел сделал мужчина.

— Возражение принято.

— А когда вы собрали все улики, — продолжал Эбден, словно его даже не прерывали, — именно вы приняли решение арестовать мистера Картрайта?

— Нет, к тому времени уже появился шеф, и хотя дело вёл я, я попросил его взять показания у миссис Эллиот, чтобы удостовериться, что её версия случившегося не изменилась.

— Ну и как, изменилась она?

— Нет, во всех основных чертах она осталась прежней.

Флетчер подчеркнул слово «основных», употреблённое и Петровским, и его начальником. Он подумал: «Интересно, они хорошо отрепетировали — или это случайность?»

— И именно тогда вы решили арестовать обвиняемого?

— Да, такова была моя рекомендация, но решение принял шеф.

— Не шли ли вы на огромный риск, арестовывая кандидата на пост губернатора штата?

— Да, шли, и мы с шефом это обсудили. В любом расследовании важнее всего первые часы. А у нас был труп, две пули и свидетельница преступления. И я считал, что с моей стороны будет нарушением своего долга — не произвести арест только потому, что у нападавшей стороны могут быть влиятельные друзья.

— Я возражаю, ваша честь, это — предвзятое мнение, — заявил Флетчер.

— Возражение принято, — согласился судья. — Вычеркните это мнение из протокола. — Он повернулся к Петровскому и добавил: — Пожалуйста, капитан, придерживайтесь фактов. Меня не интересуют ваши мнения.

Петровский кивнул.

Флетчер повернулся к Нату.

— Мне кажется, что последняя фраза звучит так, как если бы её написал прокурор. — Он помолчал и заглянул в свой блокнот. — Фразы «нарушение долга», «в основных чертах» и «нападавшая сторона» были сказаны так, как будто Петровский их выучил наизусть. Но у него не будет возможности произносить фразы, выученные наизусть, когда я буду вести перекрёстный допрос.

— Спасибо, капитан, — сказал Эбден. — Ваша честь, у меня больше нет вопросов к детективу Петровскому.

— Вы хотите допросить свидетеля? — спросил судья, готовясь к ещё одному тактическому маневру.

— Да, безусловно, ваша честь, — ответил Флетчер; он остался сидеть, переворачивая листки своего блокнота. — Детектив Петровский, вы сообщили суду, что нашли на пистолете отпечатки пальцев моего клиента.

— Не только отпечатки пальцев, но и отпечаток ладони на рукоятке: это указано в отчёте судебной экспертизы.

— И вы также сказали, что, судя по вашему опыту, преступники часто оставляют противоречивые улики, чтобы надуть полицию.

Петровский кивнул, но ничего не ответил.

— Да или нет, капитан?

— Да, — сказал Петровский.

— Считаете ли вы, что мистер Картрайт — дурак?

Петровский поколебался, пытаясь сообразить, к чему ведёт Флетчер.

— Нет, я бы сказал, что он — очень умный человек.

— Считаете ли вы, что оставить отпечатки пальцев и отпечаток ладони на орудии убийства — это действия очень умного человека?

— Нет, но ведь мистер Картрайт — не профессиональный преступник и не рассуждает как профессиональный преступник. Непрофессионал часто впадает в панику, и тогда делает совсем элементарные ошибки.