В это время Ивона подошла к Лему и спросила его:

— Это — Лея, о которой вы говорили?

— Да, это она.

— Она сможет помочь Рэну?

— Если не она, то никто ему больше не поможет.

Молодая чтица замолчала, объятая страхом, который преследовал с тех пор, как маро заболел.

— Вам нечего бояться в этом храме, — произнесла Лея, не оборачиваясь.

Ивона вздрогнула от внезапного осознания, что, возможно, её мысли читают.

— Я не могу читать чужие мысли, лишь эмоции, поэтому можете быть спокойны.

Чтица немного расслабилась.

— Я чувствую, что вы переживаете за Рэна. Не беспокойтесь, я сделаю всё, чтобы его спасти.

— Лея, девочка моя, тебе нужно будет чем-нибудь помочь? — заботливо спросил Карт, внезапно превращаясь в суетливого отца.

Иона покачала головой.

— Весь храм в моём распоряжении, готовый помочь мне, да и в Потоке я стала намного более умелой, нежели раньше. Если мне понадобится помощь, то я обязательно скажу.

Карик впервые слышал в голосе Карта такую теплоту и заботу, и это заставило его удивлённо воззриться на своего учителя.

Мим с Кортиком, впервые допущенные дальше преддверья, с нетерпением ждали возможной встречи с тем, кого искали.

Процессия вошла в коридор, почти такой же по ширине, как тот, из которого они пришли, но он был украшен резьбой по свет-камню, а не мозаикой. Это не были изображения исторических событий или Богини, а повесть о цикле жизни. Одна из панелей показывала, как насекомое опыляет дерево, следующая — то, как рождается семя. Чем глубже в храм они заходили, тем ближе они были к взрослому дереву. Наконец они достигли полностью выросшего дерева, но выхода не было даже видно. Ивона с Кариком предположили, что дальше будет изображён рост следующего дерева, но увидели, что следующая картина показала, как дерево засыхает и падает, затем пошли изображения роста грибов, затем труха, но, когда уже стало видно выход из коридора, молодые люди увидели, как в труху, превратившуюся в удобрение и мульчу, падает яблоко, и цикл жизни начинается заново.

В тот момент, когда перед ними снова было большое дерево, коридор закончился, и они вышли в гигантскую пещеру. Она была такой большой, что противоположной стороны не было даже видно.

— Добро пожаловать в главный храм Диру, — сказал Карт.

— Не путай людей, Карт, нет в этом мире главного храма Диру, — укорила его Лея.

— Для обычных людей есть, милая.

— Как скажешь, — не стала с ним спорить девушка.

Пока все с восторгом рассматривали пещеру Иона с улыбкой сказала:

— Когда мы пришли сюда в первый раз, на улице царило позднее лето в Анжении, поэтому лес выглядел почти так же, как и сейчас.

— И правда! — удивился Лем. — Это навевает воспоминания.

— Да… — сказал Карт. — Девять лет пролетели в одно мгновение.

Только когда Лея упомянула лес, остальные в группе оторвали взгляд от потолка и увидели лес вдалеке.

— Лес? В пещере?! — воскликнул Кортик. — Что это за чудеса?!

— Ивона, мне же не кажется, правда? — спросил Карик, схватив девушку за плечо.

— Не кажется, я тоже это вижу. В этой пещере действительно есть лес. И облака.

— Здесь свет-камня больше, чем есть, наверное, во всём мире!

Девушка кивнула.

Дальше все пошли молча, пытаясь осознать это невероятное место. Пока у них это плохо получалось.

Через некоторое время они вошли в лес.

— Не сходите с дорожки, здесь легко заблудиться, — сказал Лем.

— И замёрзнуть, если сойти с неё, — добавил Карт.

Ивона с Кариком недоумённо переглянулись, а Мим с Кортиком просто приняли это к сведению. Аран же шла, почти не замечая разговоров вокруг, — она следовала за звездой, что светила так ярко, что почти ослепляла.

Когда внезапно стало всё больше и больше сброшенной листвы в лесу, шедшие за Леей, Картом и Лемом начали хмуриться и озираться. Вдруг воздух начал становиться всё холоднее и холоднее, а вскоре изо рта начали появляться маленькие облачка. Они вошли в снежную зиму.

— Не сходите с дорожки, — ещё раз повторил Карт, увидев, что Карик повернулся в сторону леса и собрался войти в него. — Дорожка согревает вас изнутри — в лесу вы быстро замёрзнете.

Пойманный на «непослушании», словно маленький ребёнок, втянул голову в плечи. Карт усмехнулся в усы и подумал, что «учительский тон» всегда действует на слишком любопытных.

Лес продолжал меняться, и вскоре они достигли весны, затем лета. Как только они снова оказались в осени, вдалеке стало видно строение собора.

Даже у бывавших здесь достаточно часто Лема и Карта каждый раз захватывало дух, что уж говорить об остальных. Они были поражены в самое сердце.

— А я-то думал, что храм в Эфе был прекрасен! — сказал Карик.

— Он и прекрасен, — заметила Ивона. — Просто это здание… собор? Он… Невероятен!

— Как и всё это место…

Молодые люди впервые понимали друг друга с полуслова.

В соборе стояла Лата. Её фигурку можно было заметить издалека — одежда, делавшая её незаметной в лесу и в городе, заставляла её выделяться на фоне свет-камня.

Сердце Ивоны забилось чаще: там лежал Рэн, которого, возможно, не удастся спаси. Человек, что спасал её множество раз, благодаря которому она всё ещё была жива, и единственная опора в путешествии, что ждало её впереди.

Группа, ведомая Леей, подошла к площади, на которой стоял собор. И если в лице Рэна Ивону ждало настоящее и будущее, то Иону — прошлое. Когда-то забытое, но пробудившееся в этом храме. И Верховная боялась этого прошлого и тосковала по нему. С одной стороны, в прошлом было заточение во дворце, ненависть отца, отсутствие надежды и полное безразличие мира, окружавшего Иону, к ней как личности. А с другой стороны были тихие вечера за чтением книг, изучение языков, общение с мар и встречи с её маро. Забытые воспоминания об этих встречах, которые оставили за собой лишь эмоции. И надо всем этим, словно тёмный великан, стоял Император Нандиру. Лорин Пятый.

Иона глубоко вдохнула и с выдохом отпустила все воспоминания, сомнения и чаяния. Не было страхов и опасений. Был лишь человек, которому была необходима помощь.

Группа продолжила приближаться к собору.

Внезапно Лея начала слабо светиться, и свет-камень под её ногами вторил ей. Свечение усиливалось, пока вся её фигура не перестала быть различима. В воздухе зазвенели колокольчики. Все люди на площади, кроме Карта, Лема и Аран, закрыли глаза, опасаясь, что ослепнут.

Друзья Ионы знали, что свет, исходящий от принцессы, не может повредить, а для Аран почти ничего не поменялось. Через пару секунд Мим, Кортик, Карик