До сих пор нами приводились распоряжения Петра, устанавливавшие отношение начальствующих лиц к подчиненным им военным людям. Те же мотивы встречаем и в указах царя гражданским властям, которым вручены были судьбы тысяч людей, призванных к военным и гражданским строительным работам. Особенно выразителен в этом смысле собственноручный указ Петра сенатору Самарину от 1717 года[1098]. В нем царь указал сенатору, поставленному над строительством гавани в Финском заливе[1099], что до него дошли сведения о непомерной смертности на работах: прошлой зимой «при гаванной работе посоха[1100] так без призрения, что по улицам мертвые валялись», а больных и просящих милостыню царь сам видел. Констатируя этот позорный факт, Петр, со свойственной всякому крупному государственному деятелю деловитостью и необходимой гуманностью в отношении своих подданных, «под… смертным наказанием» грозно приказывает сенатору: «Того ради как по первому указу трудись дело гаванное сей зимой к совершению привесть всеконечно, так и сего смотри, дабы люди не были презренны и такого б немилосердия от презрения не было конечно». Далее царь мотивирует необходимость заботливого отношения к порученным попечению сенатора людям: «…ибо пред богом (презрение к работным людям. – Н. В.) паче всех грехов есть, но и противно совести и виду не точию христиан, но и варвар некоторых».

Созывая большое количество всякого рода ремесленного люда во вновь завоеванные земли, Петр был далеко не безучастен к судьбе этих оторванных от семей и домашних очагов ремесленников и крестьян. Он входил во все подробности их жизни и быта. Доказательством может служить указ царя от 28 апреля 1721 года[1101]. Он был дан Петром по поводу донесений полковника Кушелева и содержал целый ряд мер, которые царь вменял в обязанность начальникам, поставленным для руководства общественными работами. В нем Петр предписывал Сенату: «заранее учините определение» к размещению и продовольствованию имеющих прибыть в Петербург плотников, «приготовьте провиант и деньги, что им на приход дать надлежит». Часть домов для их поселения, как видно, была уже построена, но «и достальные домы для таких же переведенцев велите достроивать». Следует отметить, что одновременно с мерами для размещения собранной посохи Петр предписывает Сенату озаботиться разведением огородов для ее пропитания, предусматривая даже способы предварительной их обработки. «Также и под огороды, – писал царь, – у новопостроенных их домов к приходу их велите землю вспахать, собрав с Ингерманландии сохи»[1102].

В 1716 году, направляя Сенату указ о высылке из губерний в петербургское Адмиралтейство «в прибавку для прибылой корабельной и протчих работ» плотников 1400 человек, Петр одновременно с предписанием, чтобы не было «увечных и плохих», предупреждает о своевременной выдаче денег на их содержание: «…и дав им подможных денег каждому человеку на 6 месяцев, а имянно по рублю человеку на месяц»[1103].

В Регламенте Адмиралтейства Петр собственной рукой устанавливает норму рабочего времени для труда занятых на кораблестроении работных людей – «в которые часы, которые времена звонить в колокол на работу и с работы»[1104]. Эта норма становится общепринятой на казенных промышленных предприятиях всего государства.

В связи с изучением вопроса об отношении Петра I к рабочим следует указать на широко распространенное в исторической литературе мнение о чрезвычайно низкой заработной плате крестьян-ремесленников, рабочих, мастеров и прочих, привлекаемых к работам на принудительных началах. Такое утверждение можно встретить и в научных статьях современных изданий, в газетах и журналах. Вот пример: «Близ Воронежа на четырех верфях строится множество плоскодонных стругов, а также галер по иностранным образцам. Для работы собраны были в обязательном порядке до 27 тысяч человек. Условия труда были изнурительны, им платили ничтожные деньги (по копейке в день)», – утверждает Б. Кафенгауз в ц[ентральном] о[ргане – газете] «Правда» [за] 1940 год, 30 ноября.

Между тем в приходо-расходных ведомостях и в правительственной переписке приводятся совершенно иные данные. Вот несколько таких свидетельств. Указ из Приказа адмиралтейских дел от первой половины 1700 года о нормах оплаты ремесленных людей, мастеров и рядовых рабочих гласит: «В нынешнем, 1700 году, апреля в 20[‐й] день, великий государь указал по имянному своему, в[еликого] г[осударя], указу быть на Воронеже на вечном житье плотником 300 чел[овекам], весельным мастерам – 20, шлюпочным мастерам – 20 же, шурупным мастерам – 10, всего – 350 человекам. В том числе десятником – 35, подмастерьям – 105, рядовым – 210 чел[овекам]». Далее указ точно определяет их зарплату: «Годового жалованья учините им, десятником, по 6 рублей, хлеба: ржи по 6 чети, овса по тому ж; подмастерьям – денежного по 5 руб[лей], хлеба: ржи по 5 четвертей, овса по тому ж». Это – твердое, постоянное жалованье. Кроме того, «да им же во время работы давать кормовые деньги, десятникам по 2 алтына (6 копеек. – Н. В.), подмастерьям по 8 денег (4 копейки. – Н. В.), рядовым по 6 денег (3 копейки. – Н. В.) на день». Хлеб тем же указом определялся ценой за юфть (четверть ржи и четверть овса) по одному рублю. Итого рядовой рабочий получал в год жалованья четыре рубля; четыре рубля за хлеб (четыре юфти по одному рублю) да зарплаты по три копейки на день; всего, таким образом, более пяти копеек в день[1105].

Указом от того же, 1700 года Приказом адмиралтейских дел было предписано выдавать полностью [зарплату и] за воскресные дни, а больным – в размере половины их обычной зарплаты. Указ гласил: «Да в нынешнем же, 1700 году, июня в 17[‐й] день, великий государь указал плотником и кузнецам и всяких чинов мастеровым людем, которые на Воронеже у разных дел, за указным числом свое, в[еликого] г[осударя], жалованье: кормовые деньги давать им апреля с 1[‐го] числа нынешнего, 1700 г[ода] с воскресными днями. А которые больны, и тем давать вполы»[1106]. Можно было бы привести еще целый ряд и других таких же свидетельств из последующего времени. Такая оплата труда, не меньше рубля, была нормой, она была установлена даже для отбывающих наказание на трудовых работах, а также для несостоятельных должников, неплательщиков государственных податей и прочих. Три и пять копеек в день были в то время большими деньгами; за пять коп[еек] рабочий получал почти полпуда хлеба, а месячным своим заработком в полтора рубля он покрывал годовые государственные подати, установленные подушным окладом в 80 копеек, а также повинности в пользу помещика в 40 копеек и у него оставалось еще 30 копеек, по одной копейке в день. Таковы хотя и весьма общие, но тем не менее точные расчеты, которых нельзя не принять во внимание.