Тот же взгляд на русский народ и необходимость для него в то время поддержки и поощрений, а равно и принуждения Петр высказывает при руководстве и другой отраслью народного хозяйства, а именно торговлей, и в соответствии с этим указывает на потребные приемы ее организации: «Но, понеже всем известно, что наши люди ни во что сами не пойдут, если не приневолены будут, того ради Коммерц-колегия для сей новости дирекцию над сим и управление должна иметь, как мать над дитятем во всем, пока в совершенство придет»[1085] – так пишет Петр в проекте учреждения компании для торговли с Испанией. Как пример принуждения, практикуемого даже в передовых государствах Запада, Петр приводит голландскую Ост-Индскую компанию и делает вывод: «И когда в так старом и заобыклом государстве принуждение чинится, которое и без того как обычаем долгим в коммерции цветет, так и едино сие пропитание имеет, то кольми паче у нас надобно принуждение в том, яко у новых людей»[1086].

Поэтому своему, находившемуся тогда, по мнению Петра, в детском еще состоянии народу он стремился привить не только технические навыки, умение и искусство в различных отраслях материальной культуры, но и понятия об общественном долге и гражданских обязанностях. Призывы к труду на общее благо, к жертвам на устройство учреждений общественного призрения, требование обязательного постоянного труда от всех классов общества, провозглашение недопустимости тунеядства, гнусности лицемерия и ханжества – все это звучит как основной мотив в речах, законодательных актах, отдельных резолюциях и заметках Петра I, а также в публицистических трудах, написанных им лично и другими лицами по его указаниям.

Приведем несколько характерных для Петра в этом отношении высказываний.

В торжественный момент празднования победного окончания 21-летней войны Ништадтским миром 22 октября 1721 года Петр, счастливый своими и всего русского народа успехами, все же далек был от самоуспокоения и не забывал об обязанностях своих и своих подданных продолжать работу на благо отечества и общества. В речи по этому случаю, как обычно весьма краткой, сказанной им в Троицком соборе перед народом, царь обращается к народу и властям с призывом: «Надлежит трудит[ь]ся о ползе и прибытке общем, который бог нам пред очи кладет, как внутрь, так и вне, от чего облегчен будет народ»[1087]. Поэтому установления, служившие общественным интересам, – административные учреждения, суды, школы, госпитали, дома для призрения престарелых людей и увечных воинов, а также внебрачных, «зазорных» младенцев, монастыри как центры общественного призрения – были предметом постоянного внимания и забот Петра как правителя. Работая над их благоустройством и расширением, он не переставал напоминать и указывать обществу на исключительное значение таких учреждений и обязательность дисциплины, труда и жертв в целях их роста и развития. Мотивировка в таких случаях также вытекала из морально-общественных взглядов самого Петра. Весьма интересна в этом отношении его резолюция от мая 1718 года на духовном завещании князя Бориса Прозоровского, просившего Петра и царицу распорядиться имениями, которые останутся после смерти князя и его супруги. «Учинить по сему завещанию, – сделал определение Петр и далее уточнил волю завещателя и свою лично как его душеприказчика: – А понеже по смерти жены его просил нас, дабы мы употребили в волю свою и поминали душу его и ее, того для в том случае определяем оные деревни в гошпиталь». И, как обычно, мотивировал свое распоряжение: «… ибо сия добродетель по святому писму и натуре выше всех»[1088]. Нельзя не обратить внимания на характерную черту мировоззрения Петра – на наличие у него двух критериев, на основании которых он делает свое распоряжение: с одной стороны, как христианин, «по святому писму», с другой – как представитель светской власти, правитель, стоящий на уровне своего века, руководствующийся в своей работе идеями естественного права – jus naturum. Обращение одновременно к гражданскому сознанию и христианскому долгу звучит у Петра и в его законодательных актах, относящихся к организации суда и административных учреждений вообще. Для постоянного напоминания о гражданских обязанностях и ответственности судей он издает повеление поставить везде в учреждениях, на столах, специальные мемориальные доски, на которых приказывает написать, как чинно в судебных местах поступать надлежит, с приведением из Священного Писания, что «суд божий есть: проклят всяк, творяй дело божие с небрежением и протчее тому подобное, и [написать] что за преступление сего последовать будет»[1089].

Помня постоянно об общественной пользе, призывая и привлекая к общественному служению своих подданных, Петр особенно суров был к тем, кто при выполнении возложенных на них государственных и общественных обязанностей предпочитали личные выгоды, принося им в жертву государственные интересы и благополучие народа. Пренебрежение общественными интересами, по мнению Петра, приводит к самым тяжелым последствиям. «И тако помалу все в бесстрашие придут, – пишет Петр в своей “Экспликации”, объясняющей большую тяжесть и суровость наказаний за преступления против государственных прав, – людей в государстве разорят, божий гнев подвигнут, и тако, паче партикулярной измены, может быть государству не точию бедство, но и конечное падение»[1090].

Не только надлежащей организацией государственных и общественно-благотворительных учреждений Петр I стремился к преуспеянию народной жизни, чтоб «облегчен был народ», – он считал своим царственным долгом служить народным интересам путем постоянных административных мероприятий, заботами о простом, «подлом» народе, вниманием к его нуждам и помощью в них, а также контролем над действиями властей.

Обычно принято считать Петра I человеком холодным, даже жестоким, увлеченным только своим делом и равнодушным к людям, – государственным деятелем без каких-либо человеческих движений, которые принято называть гуманными. «Солдаты, пушки, фортеции, корабли заняли в его уме место людей, политических учреждений, народных нужд, гражданских отношений»; «В Петре вырастал правитель без правил, одухотворяющих и оправдывающих власть, без элементарных политических понятий и общественных сдержек», – утверждает В. О. Ключевский[1091]. Такое мнение о моральных качествах Петра, как можно видеть их архивных источников, и особенно из собственноручных его писаний в законодательных актах, следует признать ошибочным – так же, как и общепринятое суждение о его правотворческих приемах.