– Первым делом тебе нужно было избавиться от машины. Просто немыслимо, что ты до сих пор на ней разъезжаешь. А сейчас ты мог бы уехать. На юг Англии, а то и вовсе в Шотландию. Куда угодно. У полиции в лучшем случае был бы фоторобот, составленный со слов умственно отсталой девочки. Они бы ни за что тебя не нашли. Господи, Шон, я же хотела предупредить тебя. Я хотела, чтобы ты знал, что тебя видели. Я не предлагала тебе убивать их!

Шон презрительно скривился. Он и не предполагал, что она так малодушна. Что у нее сдадут нервы. Джейн сдалась, а теперь пыталась подвигнуть к этому и его…

– Вчера вечером ты снова мне позвонила, – напомнил он. – Ты сказала, где может прятаться эта Грейс. Что этот индиец, вероятно, разыскал ее. И что Кейт, скорее всего, тоже наведается сюда. Что я, по-твоему, должен был предпринять?

– Я хотела, чтобы ты уехал из Ливерпуля. Чтобы ты прекратил ошиваться в этом квартале и расспрашивать всех насчет Грейс. Черт возьми, Шон, ты в конце концов добьешься, что тебя смогут опознать несколько человек. Своими безумными поисками ты можешь лишь подкрепить все, что скажет о тебе Грейс. В нормальных обстоятельствах к ее словам отнеслись бы очень осторожно, но ты своим поведением сам придаешь им достоверности. Это безумие. Я хотела остановить тебя!

– Вечно ты умнее всех, – выдавил он со злостью.

Джейн была права, и Шон это понимал. Он сам приложил кучу усилий, чтобы все усугубить.

– Уже неважно, – сказал Шон. – Ничего не изменишь. Я должен избавиться от этих двоих в подвале. Иначе мне не скрыться.

Он распахнул дверцу и вышел. Огляделся. Кругом все тихо и спокойно, не видно ни души. Хорошо, этим нужно воспользоваться. Не было никакой уверенности, что сюда вообще никто не забредал. Он и так слишком долго тянул.

«Вот к чему эти сэндвичи, вода, забота, – подумал он со злостью. – Она хотела меня задержать – и по-своему обработать».

Шон собирался затопить эти катакомбы. Грейс, сама того не ведая, указала ему идеальное место, а этот индиец и женщина из Скотланд-Ярда сами пришли к нему в руки. Он уже отыскал помещение, где располагался механизм, при помощи которого открывались клапаны. Все просто. Ему не придется спускаться к пленникам, видеть их. Можно не опасаться, что они при этом нападут на него или он сам оставит какие-то следы.

Джейн тоже вышла. Они стояли друг против друга, разделенные машиной.

– Что ты задумал? – спросила Джейн.

– Затоплю подвал. А после – хорошо, я успокоюсь. И уеду отсюда. Может, даже переберусь на континент на какое-то время. Я оставлю эту Грейс в покое. Ты права: ее показания все равно не воспримут всерьез.

В глазах Джейн читался ужас.

– Ты не можешь утопить их там!

Она сразу поняла, что он имел в виду. Сооружения вроде этого были ей знакомы. Зачастую в них предусматривалась возможность заполнения водой всех нижних помещений.

– Могу и утоплю, – заявил Шон. – Эти двое опасны. Особенно женщина из Лондона. Я не хочу по ее милости провести остаток жизни за решеткой.

Джейн обошла машину. Достала телефон из сумки.

– Мне жаль. Я вызываю подкрепление. Я не позволю тебе сделать это.

Поначалу он даже не поверил, что Джейн говорит всерьез. Не настолько же она глупа и должна понимать, что сама уже слишком глубоко завязла в этой истории. Это она предоставила ему всю нужную информацию. Она разыгрывала этот спектакль перед коллегами, хотя знала, кто стоит за этими убийствами. Она предостерегла его, когда положение стало таким шатким.

– Не глупи, – сказал Шон. – Ты отправишься в тюрьму, как и я. Может, и ненадолго, но ты сядешь. И можешь забыть о своей карьере в полиции.

Джейн и глазом не моргнула.

– Я знаю. Но не могу допустить, чтобы кто-то еще погиб.

– Бедный Дилан, – беззаботно промолвил Шон. – Два близких человека, которые у него остались, отправятся за решетку. Ты хоть подумала, что с ним станет?

Он заметил неуверенность в ее глазах, тень сомнения. Но это продолжалось лишь доли секунды; затем к ней вернулась прежняя решимость.

– Я звоню своим.

– Ты этого не сделаешь, – сказал Шон.

Джейн изумленно посмотрела на пистолет в его руке. Откуда у него оружие? И он направил его на собственную сестру…

– Брось телефон, – приказал Шон. – И подальше.

Джейн не могла поверить, что он это сделает. Что он в нее выстрелит.

– Ты делаешь все только хуже, – сказала она.

– Брось телефон, – повторил Шон.

Послышался щелчок предохранителя. Джейн бросила телефон на асфальт. Теперь он лежал между ними. Шон отбросил его ногой в сторону, на безопасное расстояние.

– Теперь застрелишь меня? – спросила Джейн. – Чтобы я не мешалась? Или ты думаешь, я буду стоять здесь и ждать, пока ты затопишь подвалы?

Она видела, что Шон размышляет. Совесть не позволила бы ему застрелить собственную сестру. Но теперь Джейн представляла серьезную угрозу.

– Откуда у тебя пистолет? – спросила она.

Шон гордо осклабился.

– Отобрал у этой Кейт.

Значит, это пистолет Ричарда Линвилла. Джейн знала, что Кейт получила его обратно.

«В каком-то смысле тоже справедливо, – подумала она, – что меня, возможно, пристрелят из его оружия».

Шон неожиданно шагнул к ней, и Джейн подумала: «Все. Сейчас он убьет меня».

Но в следующую секунду ей в лицо врезалась рукоятка пистолета. Резкая боль пронзила висок, и в глазах мгновенно потемнело. Джейн даже не почувствовала, как упала. Она потеряла сознание прежде, чем ударилась об асфальт.

Снова и снова они пытались выломать засов. Толкали, трясли и тянули, били в дверь плечами, чтобы сорвать ее с креплений. Бесполезно. Скрежет, раздававшийся при этом, то и дело вселял в них надежду: казалось, еще немного, и ригель сорвется. Но всякий раз их ждало разочарование. Засов держался. Крепко и незыблемо.

И Кейт, и Кадир были на пределе. Хоть адреналин в крови не давал почувствовать усталость, они были разбиты, вымотаны морально и физически. Несколько часов ушло только на то, чтобы освободить друг друга. И все попытки выбить дверь оказались тщетными. Их мучили голод и – особенно – жажда. Кейт понимала, что это станет для них огромной проблемой, если они не освободятся.

Поначалу фонарь горел постоянно, но вскоре свет его настолько померк, что этот факт уже нельзя было игнорировать. Тогда Кейт предложила включать его лишь время от времени. Иначе уже в ближайшее время они остались бы вообще без света. Теперь они подолгу сидели в темноте – и это была не та привычная, ночная тьма. То был абсолютный, непроглядный мрак. Только чтобы не сойти с ума, Кейт то и дела включала фонарь. Чтобы удостовериться, что мир вокруг них еще существует – пусть этот мир и состоял сейчас из бетонной камеры. Кроме того, Кейт всякий раз смотрела на часы. Был почти полдень.