действительно идиотка. И снова всё испортила. От осознания этого факта слезы всё-таки вырываются из глаз и текут ручьями по мокрым щекам. Плачу навзрыд так, как, наверное, еще не плакала.

Но, как ни странно, от слез легче. Рыдания стихают, и ослабевают тиски, сдавившие голову. Пишу Дубининой короткое сообщение с просьбой всё-таки купить мне билеты на самолет.

Она радостно соглашается, просит выслать ей фото паспорта, и с этой минуты плакать становится некогда. Слишком много всего нужно успеть до отлета.

Договариваюсь с владельцем квартиры о том, что съезжаю послезавтра утром. Собираю вещи. Звоню управляющему «Талассы» и уведомляю о своем решении. Еду в офис «Азиатско-Тихоокеанского Альянса», где уже готовят для меня необходимые документы.

Марк больше не звонит, но вернувшись вечером домой, я сама решаюсь позвонить Антону.

— Привет, цыпленок, — мягко отвечает брат. — Я и сам собирался тебе позвонить, но весь день был занят сделкой по слиянию и только освободился.

— Тош, прости, у меня не получится тебе помочь. У меня есть триста тысяч, но больше собрать не удалось. Может тебе удастся как-то оттянуть срок…

Он обрывает мой извиняющийся монолог:

— Это ты прости меня, сестренка. Я не должен был взваливать на тебя свои проблемы. И, честно говоря, понятия не имел, что у тебя полно своих собственных. Привык считать, что у тебя априори всё хорошо.

— У меня всё хорошо, — эхом повторяю я, а из горла вырывается тихий неконтролируемый всхлип.

— Марк рассказал мне о том, что ты переехала и продала машину, чтобы помочь мне вернуть долг. Я ценю это, правда. Но почему ты сама мне не сказала?

Он говорит не «Нестеров». Он чуть ли не впервые называет его по имени. И что такого Марк мог поведать ему обо мне?

— Мне казалось, тебе не до того.

— Мне всегда до тебя, цыпленок. Больше не забывай об этом, ладно? А со всеми своими неприятностями я сам разберусь, обещаю.

Звучит обнадеживающе. И в голосе Тоши я слышу уверенность, которой не было утром. Словно он действительно знает, что делать дальше.

Признаюсь:

— Я улетаю послезавтра. «Азиатско-Тихоокеанский Альянс» предлагает хорошую должность с постоянным проживанием в Турине.

— Это ведь то, о чем ты мечтала, правда? Красивый город, исторические достопримечательности, блюда итальянской кухни и последние изыски модной индустрии. Ты ведь именно так представляла себе новую и красивую жизнь, да?

Скорее, это мой шанс начать всё сначала, поскольку здесь уже ничего не исправить. Нестеров ясно дал понять, что видеть меня не желает. А без него мне во Владивостоке делать нечего. И я отвечаю брату.

— Наверное, так.

А попрощавшись с Тошей, захожу к Лене, выгулять Мака. Потом. вернувшись домой, долго ворочаюсь, не в силах уснуть.

До исполнения мечты всего шаг. Так почему я сомневаюсь? Почему не хочу улетать из города, который всю жизнь ненавидела? Неужели меня так сильно пугает неизвестность собственного будущего?

«Хочешь, внесу определенность?» — интересуется ангелочек, которому тоже отчего-то не спится.

Шепчу недоверчиво:

— А можешь?

«Могу, конечно, — пожимает плечиками он. — Послезавтра утром ты сядешь на самолет и полетишь. Перелет будет выматывающим, но, добравшись, наконец, до Италии, ты будешь улыбаться, потому что увидишь там именно то, о чем так долго мечтала. Мебельное производство, с которым тебе предстоит работать, небольшое, но быстро развивающееся и сотрудничать с ним будет интересно. Ты поселишься в красивой и светлой студии из тех, фото которых печатают в журналах про интерьеры. Будешь каждое утро пить кофе, любуясь красивым видом из окна. Поступишь в Туринский политехнический университет на факультет архитектуры и дизайна и тебе будет нравиться то, чем ты занимаешься. Дубинина будет приезжать в гости…»

— Откуда ты всё это знаешь?

Ангелочек с улыбкой качает головой с золотистыми кудряшками:

«Просто знаю и всё. Я же говорил. что у меня теперь полномочия больше, чем раньше».

Ага, знаю я эти «полномочия». Нарисованная им красивая картинка немного успокаивает и собственное будущее больше не кажется мне таким туманным и мрачным. Но, засыпая, так и не могу выкинуть из головы мысль о том, что на это красивой картинке не хватает Марка.

С самого утра по оконным стеклам стучит дождь и, выгуливая Мака я промокаю до нитки. Вернувшись, сушу голову полотенцем. Вещи уже собраны в сумки, но мне приходится достать оттуда короткие шорты и клетчатую рубашку, которую я завязываю в узел на талии.

Алексей написал, попросив съездить в «Талассу», чтобы объяснить ему, как вести соцсети ресторанно-гостиничного комплекса, пока он не найдет на мое место нового человека.

К счастью, к моменту моего выхода из дома дождь на время прекращается и, перепрыгивая через огромные лужи и стекающие с сопки ручейки, я добираюсь до остановки относительно сухой. Волосы всё равно завиваются от влажности и, наверное, выглядят пушистыми, словно одуванчиковая поляна, но меня это почему-то больше не волнует.

Автобус медленно ползет в сторону центра. Машины обливают незадачливых прохожих водой из луж, окатывающей тротуары, словно морские волны. Кто-то из облитых ругается и грозит отъезжающим водителям кулаками, а кто-то пытается прикрыться разноцветными зонтами.

Мое настроение сейчас такое же дождливое несмотря на то, что обрисованные ангелочком перспективы кажутся радужными и светлыми. Когда-то я дорого отдала бы за Леркино предложение, а на рейс в Турин бежала бы впереди самолета. Но сейчас внутри всё равно паршиво из-за Нестерова.

И я продолжаю думать о нем даже тогда, когда, добравшись до «Талассы», терпеливо объясняю Алексею основные моменты работы в соцсетях. Рассказываю, как выложить заранее заготовленные мной посты и истории. Показываю, где найти смонтированные на прошлой неделе видео. Предлагаю идеи для привлечения новых гостей.

Управляющий всегда был дотошным, но я подробно говорю о каждой детали, записываю на листочек схемы-алгоритмы, обещаю быть на связи, чтобы, в случае необходимости, ответить на его вопросы.

Попрощавшись с ним и забрав из кабинета необходимые мелочи, я зачем-то прохожу мимо номера с золотистой табличкой «719». Того самого. Пустого и запертого. Застываю на минуту у закрытой двери, провожу пальцами по гладкой электронной панели, которой Марк касался ключом-карточкой, и мерещится, что я чувствую запах бергамота совсем рядом.

«Надеялась, что Нестеров будет ждать тебя здесь?» — любопытствует ангелочек, деловито ковыряя мое плечо зонтиком-тростью.

— Не знаю. Наверное, надеялась. Просто после всего, что было между нами, нельзя прощаться вот так. Нельзя, чтобы последним, сказанным им словом было «идиотка», даже если это правда.

«Тогда тебе стоит искать его не здесь».

— А где? — нетерпеливо спрашиваю я. — Ты знаешь?

«Догадываюсь, Милашечка. И ты бы догадалась, если бы хорошо подумала. Вчера