с шумом вошли в воду и направились к стоявшей на мели джонке. Их было множество, огромных, могучих, способных растоптать целую армию.

Грохот артиллерии и шум боя заставили было животных притормозить, но затем вожак, злобный как сто тысяч чертей, бросился к джонке. Как и можно было ожидать, он тут же повалился на колени, сраженный пулями. Янес, Каммамури, госпожа Люси и люди португальца стреляли без остановки.

Глава 22

Поход на Варауни

Зрелище набросившихся на джонку слонов леденило кровь. Огромные животные, охваченные яростью, выламывали доски обшивки. Судно пока держалось и потеряло лишь бесполезный якорь: он был вырван одним движением хобота.

К сожалению, слонам удалось выбраться на косу, где застрял маленький парусник. Животные словно поклялись уничтожить несчастную джонку. Воодушевленные первым успехом, они оглушительно затрубили и принялись разрушать ее с удвоенной силой; они напоминали осадные башни.

– Крепитесь, друзья! – вскричал Янес, чувствуя, что смерть подступила как никогда близко. – Растеряемся – и зверюги нас одолеют! Ей-богу, они хуже раджпутов.

Повторная атака оказалась опаснее первой. Десятки слонов, одержимые жаждой мщения, трясли и толкали несчастную джонку. Они вот-вот могли сдвинуть ее с мели на глубину.

Напор становился все сильнее. Острые бивни выдирали шпангоуты, точно былинки. Мачты раскачивались и трещали, готовые упасть. Сначала обвалился флагшток, за ним на палубу рухнули ванты. Испуганные беглецы не жалели патронов. Стоило одному из слонов поднять хобот, как в его горло впивались пули и он падал на колени.

Пока Янес сражался со слонами, битва в джунглях тоже продолжалась. До беглецов доносилась канонада. Время от времени в воду, недалеко от джонки, плюхалось ядро, наугад пущенное из лилы. Слонам, оказавшимся на линии огня, приходилось туго. Долетавшая картечь буквально секла их тела, покрывая кровоточащими ранами.

– Мы скорее окажемся на дне, чем в Момпрачеме, – проворчал Каммамури.

– Да, дело дрянь, дружище, – согласился португалец. – Но мы обязательно выкрутимся. Устанут же они когда-нибудь?

Товарищи ни на минуту не прекращали стрелять. Португалец стоял бок о бок с голландкой, и каждая их пуля находила цель.

– Как вы думаете, Сандокан побеждает? – спросил Каммамури.

– Ты разве не слышишь грохота пушек? Уверяю, раджпутам не позавидуешь. Когда речь заходит о войне, Малайский Тигр знает свое дело… Ого!

Джонка содрогнулась от носа до кормы, словно ее накрыла гигантская волна. Бушприт треснул. Переборки дрожали и стонали, грозя не выдержать натиска. Шпангоуты ломались один за другим, вонзаясь в тела нападающих.

– Осторожнее! Берегите головы! – крикнул Янес, в очередной раз нажимая на курок.

Великаны, похоже, были озадачены тем, что какая-то груда деревяшек никак не поддавалась им. Они пришли в настоящее бешенство и с утроенной яростью принялись крушить и ломать.

Вдруг фальшборт разнесло в щепки мощным ударом хобота, и перед защитниками появилась голова слона. Отвратительный мерг[101], оторвавший от правого борта джонки доску, обвил своим хоботом Каммамури и поднял его вверх. Люди в ужасе закричали, им показалось, что пришел их последний час.

– Тихо, предоставьте дело мне! – крикнул португалец, навел карабин и выстрелил практически в упор.

Слон, которому пуля угодила в основание хобота, выпустил Каммамури, не успев причинить ему вреда. Раненое животное, обезумев, принялось рвать такелаж и ломать мачты. С ловкостью, которой сложно ожидать от такого крупного создания, слон взобрался на палубу, угрожая растоптать людей.

Тут произошла донельзя комичная сцена. Изъеденная древоточцами палуба не выдержала веса исполина: она провалилась, и тот с ужасным ревом исчез в дыре.

Янес не спускал с него глаз, понимая, что животное, оказавшись в трюме, может окончательно разрушить судно. Действительно, слон быстро оправился от падения и принялся крушить переборки, хотя истекал кровью от сильного ранения.

– Все сюда! – крикнул Янес, не теряя присутствия духа. – Настал наш последний час. Друзья, не жалейте патронов. Мы должны прикончить негодяя до того, как он нас потопит. Слышите? Сейчас он развалит джонку.

Разъяренный болью слон, обнаружив себя в замкнутом пространстве, метался по трюму, сносил пиллерсы[102] и пытался пробиться наружу. Перепуганные до смерти беглецы сгрудились вокруг Янеса. Нужно было во что бы то ни стало покончить с животным, пока палуба окончательно не обвалилась.

– Вниз! – вскричал Каммамури, счастливо отделавшийся синяками. – Либо он, либо мы!

Они спрыгнули в трюм. С потолка свисали два бумажных фонаря, которые китайцы предпочитают всем лампам на свете. Между тем слон не терял времени даром. Переломав все пиллерсы, он начал топтать настил, кое-где уже пробив доски. Всем грозила нешуточная опасность.

– Цельтесь как следует! – приказал Янес своему маленькому отряду.

Джонка раскачивалась под ударами взбешенного животного в трюме и от толчков слонов, оставшихся снаружи. В трюме уже хлюпала вода, она стекала к корме. По команде португальца все дали залп, затем другой. Слон, изрешеченный пулями, встал на дыбы, намереваясь растоптать своих мучителей, но силы оставили его, и он упал. Из хобота хлынула пузырящаяся кровь.

В эту секунду лодка сошла с мели и оказалась на стремнине.

– Мы чудом остались живы, – сказал Янес. – Если бы этот слон до нас добрался, то превратил бы нас в отбивные. Каммамури, как там пленники?

– Надежно привязаны, господин.

– Поднимаемся на палубу. Пора избавиться от остальных тварей, иначе они нас точно потопят.

Слоны упорно преследовали джонку, то и дело цепляясь хоботами за борта.

Отвратительный мерг, оторвавший от правого борта джонки доску, обвил своим хоботом Каммамури и поднял его вверх.

– Давайте-ка умерим их пыл, – распорядился Янес. – Дьявол в них, что ли, вселился или съели чего-нибудь? Никогда не видел, чтобы животные так себя вели. Не наткнись мы на джонку, нам бы пришлось несладко.

Картина и впрямь казалась невероятной. Десятки четвероногих колоссов, кто вплавь, кто по отмелям, гнались за джонкой. По счастью, течение все убыстрялось, и старая посудина уносилась прочь от опасности. Песчаные косы делались все короче, промежутки между ними увеличивались, слоны постепенно отставали.

Беглецы возобновили огонь, полные решимости избавиться от преследователей. То один, то другой слон жутко ревел, получив пулю в глаз или под лопатку. Кто-то камнем шел на дно, кто-то отчаянно барахтался, пытаясь выплыть на берег.

Сражение продолжалось еще добрых полчаса. Патронов пока хватало. Наконец последние оставшиеся в живых слоны, поняв, что продолжать преследование бессмысленно, вылезли на берег, поросший буйной растительностью.

Однако их гнев не умерили ни пули, ни раны, ни холодная вода. Джонка теперь была вне пределов досягаемости, поэтому животные набросились на беззащитные кусты и деревья, мощными ударами хоботов и бивней валя наземь толстые стволы и ломая ветви.

Проверив,