Она услышала, как где-то вдалеке кричит Куро. Эхо воображаемого мира над её головой. Хирка потянулась к поверхности воды, выбралась наружу и уселась на вереск. Она высохла и оделась – не без неохоты, потому что одежду тоже стоило постирать. И не просто постирать, а прокипятить!

– Ты что, утонула? – с другой стороны скалы раздался голос Римера, скорее раздражённый, чем озабоченный.

– Да.

Он вышел ей навстречу.

– Я быстро, – сказал он, снимая сапоги.

– Я тоже не задержалась, – Хирка подхватила мешок и ушла за скалу. Она села на выступ и выложила содержимое мешка на землю рядом с собой. Они попали под сильный дождь, и Хирка переживала за то, в каком виде окажутся её вещи. Сейчас самый подходящий момент перепаковать их. Воздух стал прохладным, свет – более ясным. Дождя больше не будет. Она начала сортировать растения, которые насобирала по дороге.

Ример наверняка вымоется быстро. Нырнёт и вынырнет.

У неё имелись кровавая трава, местешип и золотой колокольчик.

Он снимет с себя чёрный костюм. Костюм, который отделяет его от мира. И станет просто Римером. В тёплом источнике.

Камень в форме спирали – подарок Хлосниана. Пара льняных мешочков с самыми дорогими травами отца.

Обнажённый.

Хирка сгребла свои вещи и запихала в мешок. Она коснулась рукой волчьего зуба на шее. Пальцы нащупали зарубки. Восемь с одной стороны, семь с другой. Это уже неверно. Он получил зарубку за то, что вытащил её из Аллдьюпы. Конечно, получил по принуждению, потому что особого выбора у неё не было. Но он помог ей во время Ритуала. А ещё он спас её от Урда. Спас ей жизнь. Пару раз. Наверняка. Всё это войдёт в одну зарубку.

Хирка вытащила карманный нож и вырезала изящную зарубку со стороны Римера. Она была светлее остальных. Первая больше чем за три года. Конечно, она повзрослела с тех пор, потому что сейчас не ворчала, раздавая зарубки. Она улыбалась, довольная собой. Взрослая и зрелая. Поумневшая. Сама она заслуживает зарубки за то, что до сих пор не сгнила, но на это она никогда не спорила.

Если Ример увидит, что она до сих пор носит зарубки, он будет над ней смеяться. Назовёт её ребёнком.

Он не знает о течении. Он может утонуть!

Будет лучше, если она проследит. Хирка забросила мешок за плечи и осторожно поползла к вершине скалы. Там, наверху, есть трещина, в которую она сможет наблюдать за ним. Только для того, чтобы убедиться, что он в безопасности, конечно.

Ример выбрался из источника. Он надел чёрные штаны и завязывал пояс с ножнами. Белые пряди волос лежали на обнажённой спине, широкой сверху, сужавшейся к поясу. Вдоль позвоночника проходила глубокая впадина, уходившая под пояс штанов. Его хвост висел прямо и только у самой земли немного изгибался. Он наклонился к сапогам. От его груди отделилось украшение, закачалось на кожаном ремешке на шее и болталось до тех пор, пока он не выпрямился. Хирка находилась слишком далеко и не могла разглядеть, что это, но догадывалась, что это знак ворона, изображение Всевидящего, от которого он ещё не был готов избавиться.

Ример зашнуровал сапоги. Он был сильным. Его руки были меньше, чем руки отца, но они казались сильнее. Мышцы проступали более явственно. Это Поток? Он что, поглощает всё лишнее? Ример был словно высечен из камня. Хирка прикрыла улыбку рукой.

Ладно. Он не утонул. Хорошо.

Хирка заставила себя отвести глаза от Римера и осмотреться. Они находились неподалёку от Равнхова. Если им повезёт, то вчерашняя ночь станет их последней ночью в Блиндболе. Здесь, на бледно-серых горах, было меньше растительности, некоторые вершины покрыты снегом. Тень, которую она заметила уголком глаза, заставила её съёжиться, хотя она и так находилась в укрытии. Что это? Что она видела?

Два имлинга в чёрной одежде сползали по горному склону. Её кровь превратилась в лёд.

Колкагги!

Их было практически не видно, даже несмотря на то, что Хирка знала их местонахождение. Она затаила дыхание, во рту пересохло. У Хирки задрожали руки и отказались её слушаться.

Вниз! Спускайся вниз!

Их нагнали. Всё было напрасно. Она скатилась по склону и побежала навстречу Римеру. Он встретился с ней взглядом.

– Я знаю, – прошептал он, продолжая стоять совершенно спокойно.

– Их двое, – сглотнула она.

– Трое, – он крепче затянул ремень.

Она переминалась с ноги на ногу, пока искала взглядом третьего, но не нашла.

– Хирка, очень важно, чтобы ты сейчас меня слушалась. Ты понимаешь?

Она кивнула и стала ждать команды бежать. Её не поступило. Может быть, ей всё равно надо побежать? Ример собрал мокрые волосы в хвост и затянул узел. Все его действия были до боли медленными. Он двигался медленно, говорил медленно. От этого можно было сойти с ума.

– Постоянно следи, где они находятся, и постарайся находиться как можно дальше от них. Не убегай отсюда и не подходи к нам. Будь там, где я смогу тебя видеть, но двигайся так, чтобы я постоянно находился между тобой и ними. Ты поняла?

Она ничего не поняла, но тем не менее кивнула. Сердце колотилось в горле, и единственной отчётливой мыслью было то, что она понятия не имеет, что ей делать.

– Повернись и иди. Давай!

Ример толкнул её в грудь, и она попятилась назад, пошла к скале, остановилась и оглянулась. Он продолжал поправлять свой пояс, как будто в его распоряжении имелось всё время мира. Позади Римера показались трое имлингов. Его торс по-прежнему был обнажён и беззащитен перед полностью чёрными тенями, в узких прорезях капюшонов которых блестели глаза.

Хирка вздрогнула, когда Ример внезапно повернулся. Она не совсем поняла, что произошло, но он выхватил мечи, присел и нанёс удар блестящими клинками, которые скользнули по земле. Он попал по ближайшей чёрной тени, её нога подкосилась со страшным звуком, и тень повалилась на спину. Они думали, что Ример их не видит, и теперь заплатили за это.

Раненый попытался встать, но у него не вышло. Полноги висело и болталось, поэтому он лежал, шипел и колотил по земле рукой с мечом. Ример поставил ногу ему на локоть. Локоть хрустнул. Мужчина на земле растопырил пальцы и выпустил меч.

Хирка почувствовала, как у неё скручивается желудок. Всю свою жизнь она видела страдания и болезни, но всегда как лекарь. Рубленые раны и сломанные ноги приходили к ней за исцелением, чтобы их соединили вновь. Никогда раньше она не видела, чтобы кто-то вот так ломал кости. Рубил. Уничтожал. Убивал.

И всё это делал Ример.

Он стоял, разведя руки с мечами в разные стороны. Обнажённая грудь словно приглашала к поединку, он начал кружиться вместе с двумя уцелевшими имлингами.

– Никому из присутствующих не за что умирать сегодня, – его голос был твёрд, взгляд сосредоточен на точке между двумя соперниками, которые направляли мечи в его сторону.