Марк стоял и смотрел на храм. Сколько людей приходит сюда, чтобы обрести надежду, а потом уходит в отчаянии, так и не найдя нужных ответов и не удовлетворив своих нужд? Сколько людей здесь испытывает такую же болезненную пустоту и не дающую покоя жажду, какую так долго испытывал и он, но продолжают идти по пути смерти и отчаяния?

Глядя на храм и предаваясь этим мыслям, Марк внезапно почувствовал, что кто-то пристально смотрит на него. Он обернулся. На другой стороне улицы стоял араб. Мимо него проходили люди, которые либо смотрели на храм, либо входили в лавку, что стояла за его спиной. Незнакомец не двигался, но и не отводил от Марка глаз. В его взгляде Марк уловил какое-то предупреждение, и ему стало непонятно, что все это могло означать. Человека этого он не узнавал, и смысла его взгляда не понимал. Но прошло несколько секунд, и араб, казалось, растворился в толпе.

Озадаченный, Марк пошел дальше, пытаясь разглядеть этого человека в толпе людей, шедших в храм, или обратно. Может, он вошел в какую-нибудь лавку у храма?

Не успел Марк подумать об этом, как кто-то сбоку нанес ему сильный удар. У него перехватило дыхание, и он едва не упал, но все же удержался. Он выругался, поняв, что удар был преднамеренным и, возможно, кто-то хотел украсть у него деньги. В следующую секунду он повернулся, чтобы посмотреть на нападавшего, и увидел того самого араба, быстро удаляющегося в сторону храма. Злоумышленник так быстро смешался с толпой, что Марку было бессмысленно за ним гнаться и тем более ловить.

Покачав головой, Марк повернулся и пошел дальше, к дому.

И тут его бок свело острой болью. Прикоснувшись рукой к больному месту, Марк почувствовал влагу. Его глаза округлились, когда он увидел свою окровавленную руку. Почувствовав, что кровь растекается по боку, он поспешил домой. Поморщившись, он открыл ворота и стал подниматься по ступеням. Дойдя до самой виллы, он сбросил накидку. Стиснув зубы и превозмогая боль, он стал подниматься к себе.

В этот момент Юлий вышел из покоев госпожи Фебы.

— Мой господин! — в тревоге произнес он, увидев окровавленную тунику Марка.

— На меня напали, — хмуро произнес Марк, отказавшись от помощи. — Думаю, рана пустяковая.

На зов Юлия прибежала Лавиния.

— Принеси воды и перевязь. На господина Марка напали, — сказал ей Юлий, продолжая идти за Марком. — Давай, девочка, поторопись!

Выйдя из покоев Юлии, Хадасса увидела, как Юлий помогает Марку войти в его комнату. Встревожившись, она поспешила к нему, но как только она показалась в дверях, Марк сердито махнул ей рукой.

— Позаботься лучше о Юлии. Я о себе сам позабочусь.

Пропустив его слова мимо ушей, она вошла. Юлий отошел назад, дав ей возможность осмотреть рану. Марк почувствовал, как она вздрогнула.

— Ерунда, — сказал он и усмехнулся, увидев, что она едва стоит на ногах. — Ты что, не выносишь вида крови?

«Только вида твоей крови», — хотелось ей ответить.

— Не всегда, мой господин, — она подошла ближе и затрепетала, глядя на рану, проходящую у Марка вдоль ребер. — Как это случилось?

— Какой-то араб. Даже не знаю, зачем.

Она отпрянула, явно поразившись услышанному. В этот момент вошла Лавиния с сосудом воды и перевязью. Марк старался держаться, когда Хадасса стала промывать рану.

— Пусть лучше этим займется Юлий, — сказал он, видя, как у нее дрожат руки. Потом он тихо засмеялся. — Теперь я, кажется, знаю, почему ты ушла от того врача, — сказал он, весело глядя на нее.

— Немного ниже, и он задел бы жизненно важные органы, — сказал Юлий, подходя к Марку.

Чувствуя себя на грани обморока, Хадасса вышла из комнаты.

Когда Хадасса вошла в атриум, Александр понял: что-то случилось. Она была крайне возбуждена.

— Где Рашид?

— Здесь его нет, — сказал он, обеспокоившись. — А что случилось?

— Где он?

— Я не знаю. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что какой-то араб сегодня вечером напал на Марка, и я должна знать, он это, или нет.

Александр не стал утверждать, что это был не Рашид. Этот араб ни от кого не скрывал, что считает, будто Марк Валериан угрожает жизни Хадассы, и поэтому его нужно убить. Рашид никогда не скрывал своей верности Хадассе, хотела она того, или нет.

— Он пошел выяснить, насколько прогрессирует болезнь у Юлии.

— Прогрессирует? — потрясенно произнесла Хадасса, прекрасно зная, что Рашид мечтает о скорой кончине Юлии.

Александр сжал губы.

— Он узнал от Прометея, что Юлия переехала на виллу своего брата. А еще Прометей сказал Рашиду, что вместе с ней туда переехала и ты.

— Между прочим, по своей воле. Зачем он это сделал?

— Он бы ничего не делал, если бы не видел, что Марк Валериан угрожает твоей жизни.

Уклончивость Александра только придала ей смелости.

— Марк мне не угрожает. Никто в доме Валерианов мне не угрожает.

— Рашид думает иначе.

— Так переубеди его!

Александр удивился.

— Я никогда не слышал, чтобы ты говорила таким тоном. Ты думаешь, я оправдываю поведение Рашида? Но я же не виноват в том, что он по своей природе такой кровожадный. Кстати, именно ты выбрала его из всех несчастных, кто лежал на ступенях храма. Помнишь?

— Его выбрал Бог.

— Значит, это Бог направляет его действия.

— Бог никогда не наставляет человека на убийство!

Тут в помещение вошел Рашид, и наступило напряженное молчание. Как только он снял накидку, Хадасса увидела у него нож, торчащий из-за пояса. Лицо его было мрачным, глаза злобно сверкали.

— Валериан?

Хадасса вздрогнула, ее опасения подтвердились.

— Жив, слава Богу.

— В следующий раз ему уже так не повезет, — сказал Рашид, явно давая понять, что он не шутит.

Хадасса подошла к нему.

— Рашид, если в тебе есть хоть капля уважения ко мне, ты больше не посмеешь покуситься на жизнь Марка.

Его лицо стало каменным.

Она положила руку ему на плечо.

— Прошу тебя, Рашид. Умоляю тебя. Пусть лучше Бог поразит меня прямо сейчас, только не угрожай жизни другого человека.

— Я сказал, что буду защищать тебя, и я буду тебя защищать.

— И погубишь мою жизнь?

— Его кровь будет на мне, а не на тебе.

— Если ты убьешь Марка, ты погубишь мое сердце.

Рашид недоуменно нахмурился.

— Твое сердце?

Александр стоял и удивленно смотрел на нее.