— Ну да… еще и поэтому. Ты уверена, что мы не можемпоговорить о нашем затруднении? — Он явно возвращался к теме, которую ониобсуждали прежде — и неоднократно.

— Нам не о чем говорить. Мы должны заключить бракдважды — один раз в Атане, другой, когда вернемся в Пелозию. Мы не станем мужеми женой, пока не пройдем оба обряда.

— Но ведь после обряда в Атане мы уже будем наполовинуженаты.

— Мне этого недостаточно, Кринг. Я девственница. Я такчасто убивала, защищая свою девственность, что быть «наполовину женой» меня неустраивает. Тебе придется подождать.

Кринг вздохнул.

— Ждать придется так долго, — скорбно проговорилон.

— От Атаны до твоей Пелозии не так уж далеко, Кринг. Яне дам тебе мешкать.

— Дело не в самом путешествии, Миртаи. Дело в том, чтоперед свадьбой в Пелозии тебе придется провести два месяца в шатре моей матери.Ты должна будешь научиться нашим обычаям и образу жизни.

Миртаи в упор взглянула на него.

— Должна? — зловеще переспросила она.

— Таков обычай. Пелойская невеста перед заключениембрака проводит два месяца в шатре матери своего жениха.

— Зачем?

— Чтобы узнать о нем все.

— Я и так уже знаю о тебе все.

— Ну да, конечно, но уж таков обычай.

— Что за нелепость!

— Обычаи часто бывают нелепы, но я ведь доми и долженподавать пример своим подданным — а ты будешь моей домэ. Пелойские женщины нестанут почитать тебя, если ты не проделаешь все, как надлежит.

— Я научу их почтению! — Взгляд Миртаи отвердел.

Кринг откинулся на спину, опершись на локти.

— Этого-то я и боялся, — вздохнул он.

— Потому ты и не заговаривал об этом раньше?

— Я ждал подходящей минуты. Там, в корзине, случайнонет вина? Разговор пойдет легче, если мы расслабимся.

— Вино подождет. Вначале договорим, а уж потом будемрасслабляться. Что это за чепуха насчет двух месяцев?

— Сейчас попробую объяснить. — Он потер ладоньюбритую макушку. — Видишь ли, когда мы говорим, что невеста должна «узнатьвсе о своем муже», это не значит, что она будет учиться, что готовить ему назавтрак и тому подобное. На самом деле речь идет о собственности.

— У меня нет собственности, Кринг. Я рабыня.

— Когда мы поженимся, ты уже не будешь рабыней. Тыстанешь весьма состоятельной женщиной.

— О чем это ты?

— Пелойским мужчинам принадлежат их кони и оружие. Всеостальное — собственность женщин. Раньше, что бы я ни украл — обыкновенноскот, — я отдавал это своей матери. Она надзирает за моим имуществом, покая не женюсь. Кое-что из этого имущества, само собой, принадлежит ей. Вот длятого-то и нужны эти два месяца — чтобы вы с ней с обоюдного согласия поделилиимущество.

— Это не займет много времени.

— Пожалуй, что так. Моя мать женщина рассудительная, новам с ней еще предстоит найти мужей моим сестрам. Это было бы не так трудно,будь их поменьше.

— Сколько их у тебя? — Голос Миртаи был теперьтверд, как кремень.

— Э… по правде говоря, восемь.

— Восемь? — ровным тоном переспросила Миртаи.

— Мой отец был весьма вынослив.

— И мать, судя по всему, тоже. Твои сестры, по крайнеймере, не уродины?

— Нет, они более или менее сносны, хотя, конечно, нетакие красавицы, как ты, любовь моя, — да и кто мог бы с тобой сравниться?

— Об этом мы поговорим позже. С твоими сестрами могутбыть трудности? Кринг моргнул.

— С чего ты это взяла?

— Я тебя знаю, Кринг. Ты оставил разговор о сестрахнапоследок. Это значит, что тебе очень не хотелось говорить о них, а сталобыть, с ними будут трудности. Так в чем же дело?

— Они привыкли считать себя богачками, а потомунапускают на себя важность.

— И это все?

— Миртаи, они очень заносчивы.

— Я их научу смирению, — пожала онаплечами. — Поскольку их всего восемь, я управлюсь со всеми одновременно. Яотведу их на часок на ближайшее пастбище, и когда мы вернемся, они будут оченьсмирными, — и с великой охотой согласятся на тех мужей, которых выберем яи твоя мать. Уж я позабочусь, чтобы они согласились на что угодно, только быудрать подальше от меня. Утром мы с твоей матерью поделим имущество, днем яукрощу твоих сестер, а к вечеру мы с тобой сможем пожениться.

— Так у нас не делают, любовь моя.

— На сей раз все будет сделано именно так. Мне небольше хочется ждать, чем тебе. Может быть, придвинешься ближе и поцелуешьменя? Раз уж мы обо всем договорились, не стоит упускать такого удобногослучая.

— И я того же мнения, любовь моя, — ухмыльнулсяКринг и, заключив Миртаи в объятия, поцеловал ее. Поцелуй вначале былсдержанный и приличный, но это продолжалось недолго. Миг спустя он стал кудаболее страстным.

— Вот теперь все будет отлично, — самодовольносказала Даная. — Я не была уверена, как посмотрит Миртаи на то, чтобы житьвместе с матерью Кринга, но теперь уж она все уладит.

— И раздразнит пелоев, — заметил Спархок.

— Переживут, — пожала плечами принцесса. —Они слишком закоснели в своих обычаях и традициях, и им необходим человек вродеМиртаи, чтобы открыть им глаза на современный мир. Пойдем дальше, Спархок. Мыеще не закончили.

— И как давно это продолжается? — сдавленноспросил Стрейджен.

— С тех пор, как я была ребенком, — ответилаМелидира. — Мне было около семи, когда отец сделал первые штампы.

— Вы хоть понимаете, баронесса, что вы натворили?

— Милорд Стрейджен, — улыбнулась она, — яполагала, что мы решили оставить церемонии.

Он пропустил эти слова мимо ушей.

— Вы нанесли удар по экономике всех королевств Эозии.Это чудовищно!

— Да уймись же, Стрейджен.

— Вы подкосили всю монетную систему!

— Вовсе нет, да и какое значение это имеет для тебя?

— Да ведь я вор! Вы обесценили все, что мне удалосьукрасть за мою жизнь!