вернулось к нему, он лежал, всем своим весом придавив ее к кровати. Он задыхался, а его руки так крепко сжимали ее, что кости, казалось, вот-вот треснут, как прутики.

Он потерял себя. Не был уверен, где заканчивается его тело. Разум на мгновение помутился, и Джейми запаниковал, что вообще не сможет вернуться в прежнее состояние, но нет. Неожиданно он ощутил каплю холода на плече, и разрозненные фрагменты его сознания сразу собрались вместе, подобно раскатившимся шарикам ртути, он задрожал от ужаса.

Он был все еще в ней. Ему хотелось удрать, как испуганная куропатка, но он заставил себя двигаться медленно, постепенно освобождая ее руки от смертельной хватки своих пальцев, аккуратно отстраняясь, хотя усилия эти казались колоссальными, как если бы его вес был равен весу лун и планет. Он и не думал, что найдет на простыне ее бездыханное, раздавленное тело, но, когда упругая арка ее ребер поднялась, опала и снова поднялась, он окончательно успокоился.

Вторая капля поразила его в основание шеи, и он сжал плечи от неожиданности. Потревоженная его движением, Клэр посмотрела наверх, и ее взгляд стал для него потрясением. Она разделяла его оторопь: шок незнакомцев, вдруг оказавшихся голыми рядом друг с другом. Ее глаза метнулись к потолку.

— Крыша протекает, — прошептала она. — Там мокрое пятно.

— О. — Он даже не понял, что идет дождь, хотя в комнате потемнело, а крыша монотонно гудела над головой. Этот звук, казалось, проникал в его кровь, подобно бою боурана в ночи, подобно биению его собственного сердца в лесу.

Он вздрогнул и, за неимением других идей, поцеловал ее в лоб. Ее руки внезапно настигли его, как силки, и отчаянно сжали, снова притягивая. Джейми так крепко схватил ее в ответ, что выбил из нее дух, а отпустить уже не мог. Он смутно вспоминал рассказы Брианны о гигантских небесных телах, которые вращаются в космосе, и о штуковине под названием «гравитация», но что это за притяжение? Он начал понимать это только сейчас: сила настолько огромная, чтобы удержать невероятно большое тело в разреженном воздухе без всякой опоры или заставить два таких тела слиться друг с другом в разрушительном взрыве и клубах звездной пыли.

Он оставил на ней следы. Темно-красные пятна алели на ее руках там, где были его пальцы. Они станут черными через день. Другие синяки окрасились черным и фиолетовым, синим и желтым — призрачные порочные лепестки, скрытые под белизной ее кожи.

Бедра и ягодицы Джейми были напряжены, и внезапно их свело сильной судорогой, он застонал и изогнулся, чтобы ослабить спазм. Его кожа была влажной, так же, как и ее, и они отстранились друг от друга с медлительной неохотой.

Глаза Клэр, опухшие и окруженные синяками, затуманенные, словно дикий мед, были в дюйме от его собственных.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она тихо.

— Ужасно, — ответил Джейми искренне. Он охрип, как будто кричал, Господи, должно быть, он действительно кричал. Ее рот снова кровоточил, красные потеки были на подбородке, и он ощущал у себя на губах привкус металла.

Он прочистил горло, желая отвести от нее взгляд, но не в силах был сделать этого. Он потянулся к ней и неуклюже попытался стереть размазанную кровь.

— Ты? — спросил он, и слова, будто наждачная бумага, ободрали глотку. — Как ты себя чувствуешь?

Клэр немного отпрянула от его прикосновения, но ее взгляд по-прежнему был сосредоточен на его глазах. У Джейми возникло ощущение, что она смотрит далеко за него, сквозь него, но затем ее взгляд сфокусировался и она прямо посмотрела ему в глаза, впервые с тех пор, как он привез ее домой.

— В безопасности, — прошептала она и закрыла глаза. Она сделала огромный вдох, и все ее тело внезапно расслабилось, став вялым и тяжелым, как подстреленный кролик.

Он обнял ее, обхватив обеими руками так, будто хотел удержать на плаву, но она продолжала тонуть. Ему хотелось крикнуть, чтобы она не уходила, не оставляла его одного. Она растворилась в глубинах сна, и он тосковал по ней, страстно желая ее излечения, страшащийся ее бегства. Джейми склонил голову и зарылся лицом ей в волосы, вдыхая их аромат.

Ветер стучал открытыми ставнями, в темноте снаружи ухала сова, а другая отвечала ей, скрываясь от дождя.

Потом он заплакал, беззвучно, до боли напрягая мускулы, чтобы не сотрясаться от рыданий, она не должна проснуться и узнать о его слезах. Он плакал в пустоту, прерывисто вздыхая, подушка намокла под его лицом. Джейми лежал опустошенный, где-то за чертой нормальной человеческой усталости, он не мог спать, не мог даже подумать о том, каково это. Единственным утешением ему была небольшая и хрупкая тяжесть, что лежала на его сердце, размеренно дыша.

Потом ее руки взметнулись и опустились на него, слезы холодили ему лицо, остывая. Ее белизна была безупречной, как безмолвный снег, что укрывает кровь и пепел и дарит миру покой.

Глава 30

Пленник

Стояло тихое, теплое утро, последнее утро бабьего лета. Дятел стучал в соседнем лесу, и какое-то насекомое издавало скребущий металлический звук в высокой траве за домом. Я медленно спустилась вниз, ощущая себя как будто бестелесной, вот бы это оказалось правдой, потому что все части моего тела беспощадно болели.

Миссис Баг не пришла этим утром, наверное, неважно себя чувствовала. А может, не знала, как себя вести со мной, что говорить. Я поджала губы и поняла это только потому, что ощутила, как снова трескается немного поджившая ранка.

Я сознательно расслабила лицо и потянулась к полке за кружками для кофе. По полке тянулась цепочка из крохотных черных муравьев, они толпились вокруг небольшой коробки, в которой я хранила кусковой сахар. Я сурово стряхнула их оттуда фартуком и мысленно сделала напоминание поискать корень гравилата в качестве репеллента.

Это маленькое решение заставило меня мгновенно почувствовать себя лучше, увереннее. С той поры, как Ходжепил со своей шайкой заявились в солодовню, я постоянно зависела от чьих-то милостей, не способная ни на какой личный поступок. А теперь впервые за эти дни, которые, казалось, тянулись бесконечно, я была в состоянии решить, что буду делать. Свобода пьянила и казалась драгоценной.

Что ж. И чем же мне заняться? Я… выпью кофе. Может быть, съем кусочек тоста? Нет. Я осторожно ощупала языком челюсть: пара зубов шаталась с одной стороны, а жевательные мышцы так ныли, что можно было сразу отбрасывать варианты с твердой пищей. Тогда просто кофе, и, пока я пью, составлю план на день.