Ему дали время для размышления, и Логановский вышел из кабинета, оставив дипломата одного. И тут Бирк совершает непредсказуемый поступок: он сумел незаметно выйти не только из кабинета, но и из здания на Кузнецком Мосту и исчезнуть в неизвестном направлении[733].

Узнав о побеге, сотрудники ОГПУ начали поиски беглеца. Вскоре Бирк был опознан и задержан на советско-финском переходе Белый Остров. В его поисках и аресте принял личное участие Кияковский. При задержании он выступил в роли сотрудника НКИД СССР Петровского[734]. При аресте иностранного дипломата чекисты изрядно намяли ему бока, а затем отправили на одну из подмосковных загородных дач КРО ОГПУ.

Далее произошли события, о которым мы уже рассказывали, последовало несколько пропагандистских выступлений о том, как «хорошо в стране советской жить». Кстати, интересный факт: в составлении текста этих речей активное участие принимал «лучший друг» Бирка Мечислав Логановский.

Можно сказать, что в КРО ОГПУ праздновали успех. Им удалось не только продлить на некоторое время «жизнедеятельность» «Треста», но и организовать широкомасштабную информационную войну против готовых вступить в антисоветский союз Польши и Эстонии.

В сентябре 1926 года Бирка отвезли в один из закрытых домов отдыха ОГПУ близ Воронежа. Затем дипломат под охраной переехал на Кавказ, где в одном из закрытых санаториев занимался «восстановлением своего пошатнувшегося здоровья». Здесь во время одной из горных прогулок ему удалось встретиться со своим приятелем, сотрудником финского посольства, которому он и рассказал обо всех перипетиях лета 1926 года. И это было только начало. В марте 1927 года Бирк совершает свой очередной побег. Во время одной из прогулок по Москве, близ Воробьевых гор, у одного из его охранников начался приступ астмы. Напарник бросился помогать своему коллеге. Эстонский дипломат, поняв, что судьба дает ему очередной шанс, бросился бежать. Поймав извозчика, он быстро покинул место происшествия. Не имевший документов и опасавшийся за свою жизнь Бирк укрылся в норвежском посольстве[735]. В мае 1927 года он выехал в Эстонию.

Это «бегство в прошлое» обернулось для контрразведчиков серьезным нагоняем, в числе пострадавших оказались Артузов, Стырне, Белобров (временно заменивший Кияковского на посту начальника 2-го отделения КРО). Одновременно назревал и международный скандал, подобные провокационные действия против представителя зарубежного государства могли привести к нежелательных последствиям в международных отношениях. В Наркоминделе царило паническое настроение, как всегда, там во всем винили «авантюристов» с Лубянки.

А тем временем ситуация в эстонской столице разворачивалась отнюдь не в сторону пострадавшей стороны. Бирк был взят под стражу, ему были предъявлены следующие обвинения: а) будучи представителем в Москве «…без веских причин и умышленно не исполняя распоряжений министра иностранных дел и главы государства, не вернулся в Ревель»; б) намеренно действуя в пользу иностранного государства, разглашал без разрешения эстонского правительства в советском органе [печати] «Известия» тайны эстонского государства»[736].

Бирк не призвал себя виновным, и утверждал, что стал жертвой провокации советских спецслужб. Доказать свою правоту ему было трудно, если бы не его адвокат. В мае 1927 года адвокат Бирка Ф.Д. Рыук выехал в Гельсингфорс, где выслушал и запротоколировал показания бывшего секретного сотрудника Оперпутта-Стауница о «противоправной деятельности ГПУ» в отношении Бирка и эстонской миссии в Москве. Именно эти показания стали чуть ли не основными для решения суда. Мало того, они совпали не только с рассказом самого Бирка, но и с целым рядом показаний других свидетелей[737]. В ноябре 1927 года Верховный суд Эстонской республики вынес оправдательный приговор А. Бирку. Он был оправдан по обвинению государственной измене, но был отстранен от государственной службы «за невыполнение приказа правительства»[738].

Декабрьское 1927 года награждение чекистов лишний раз подчеркнуло место Артузова в иерархии органов госбезопасности. В стране пышно отмечали десятилетие органов ВЧК — ОГПУ. 18 декабря 1927 года все центральные газеты страны опубликовали постановление Президиума ЦИК СССР о награждении большой группы чекистов высшей наградой страны. Орденом Красного Знамени были удостоены практически все начальники оперативных отделов ОГПУ: Г.Г. Ягода (Особый отдел), М.А. Трилиссер (ИНО), Т.Д. Дерибас (Секретный отдел), З.Б. Кацнельсон (ГУПО и войск ОГПУ), Г.И. Благонравов (ТО), Я.Х. Петере (Восточный отдел), К.В. Паукер (Оперативный отдел)[739]. Другие руководители крупных подразделений ОГПУ оказались в числе награжденных знаками «Почетного чекиста». И лишь деятельность Артузова на посту начальника КРО в течение последних пяти лет была скромно отмечена Почетной грамотой и почетным оружием «Маузер» от Коллегии ОГПУ.

В дальнейшем Артур Христианович также оказался обойден правительственными наградами. Лишь в 1932 году его повторно наградили знаком «Почетного чекиста», хотя советская власть вообще-то не скупилась на награды чекистам. Тот же Евдокимов был награжден четырьмя орденами Красного Знамени, Слуцкий — двумя орденами Красного Знамени, Паукер — двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды, Агранов — двумя орденами Красного Знамени. Пожалуй, лишь начальник КРО и ИНО ОГПУ-НКВД был обойден милостью властей предержащих.

С ноября 1927 года Артузов стал больше заниматься аналитической и по большому счету канцелярской работой (обработка информации, составление аналитических справок и т. д.). Отстраненный от активной оперативной деятельности Артур Христианович откровенно скучал. Будучи человеком деятельным, склонным зачастую к излишне авантюрным планам и идеям, он не мог примириться с положением, в котором оказался.

Просьбы вернуть его на работу в оперативное подразделение ОГПУ оставались без ответа. Артузову лишь предложили возглавить работу комиссии по организации годичных курсов по переподготовке личного состава ОГПУ, преобразованных позднее в Центральную школу ОГПУ — НКВД. В дальнейшем он стал читать там цикл лекций по истории органов ВЧК-ОГПУ. Его коллегами оказались Я.С. Агранов и А.И. Кауль (они также вели курс истории органов госбезопасности). К этой работе были привлечены многие ответственные сотрудники ОГПУ. Так, лекции по методике чекистской работы читали В.А. Стырне, Н.Г. Николаев-Журид, А.А. Андрева-Горбунова, и В.М. Горожанин, лекции по восточной работе — Т.М.Дьяков. Курсы по специальным предметам были распределены следующим образом: ИНФО — М.А. Герасимова, СО — А.А. Андреева-Горбунова, ЭКУ — А.Л. Молочников и М.И. Гай, ОО — В.А. Стырне и Л.М. Залин, Оперод — К.В. Паукер[740].