Чубы не собирались отпускать выживших, пятеро смельчаков бросились преследовать их. И в этот момент сказали свое слово егеря. Они не стали входить в дом, разумно рассудив, что рубку с отчаянными южанами лучше предоставить простой пехоте. Но навстречу преследователям хлестнул дружный залп из самострелов. Промахнуться с такого расстояния невозможно. Кольчуги вполне могли бы остановить болты, но полуголые чубы стали лакомой мишенью. Преследователи скатились вниз уже бездыханными. Еще двое сечевиков, попытавшихся прорваться в ближний бой, рассчитывая на то, что оружие егерей разряжено, были забросаны метательными копьями-сулицами. На этом контратака захлебнулась.

В то же время часть стрелков заняла крыши домов на противоположной стороне улицы. На втором этаже царил полумрак, разгоняемый светом лишь нескольких факелов, которые принесли с собой погибшие имперцы. Егерям этого хватило. Болты ударили, кроша оконное стекло, накрывая замеченные силуэты. Потеряв еще нескольких товарищей, чубы залегли, перезаряжая пистоли. Егеря продолжали постреливать, не давая им поднять голов. У дверного проема на первом этаже скапливался новый ударный отряд. На сей раз возглавили его ученики Императора.

Взрыва, слившегося с первым раскатом грома, мы различить не смогли. Зато выстрелы услышали. Они разорвали тишину ночи, как гнилую дерюгу. Мы прибавили шагу. Благо уже почти пришли. Когда вышли на широкую улицу, сейчас заполненную имперцами, чубы огрызнулись залпом из окон. Тела егерей посыпались с крыш горохом. А вдобавок из окна вылетели две гранаты, оставляя за собой дымный след от фитилей. Взрывы, крики раненых, новые выстрелы. Казалось, в Золотой Мост пришла настоящая война, а не имперцы пытаются выкурить горстку чубов.

– Что они затеяли?! – удивленно воскликнул Егерь.

– Если Атаман переживет эту ночь, не завидую я Империи.

Голос мой звучал тускло и безжизненно. Вчера и сегодня, разговаривая с братьями и сестрами, я пустил в ход весь отмеренный мне дар убеждения, чтобы не дать им развязать войну. Но все оказалось зря. Меня охватило какое-то странное безразличие. Пусть делают что хотят. Пусть хоть поубивают друг друга, коль уж это – их самое заветное желание. Я не знал, что еще могу сделать. Разве что бессильно наблюдать, как схима идет войной на схиму, вот уже в который раз. Только теперь все гораздо серьезнее, потому что в доме засел Атаман, а среди штурмующих я разглядел знакомую фигуру Императора.

– Надо помочь им! – закричал Барчук.

– Кому – им? – Я резко развернулся к нему. – Ты что, не понимаешь, по обе стороны – мои братья! Как я выберу между ними? Монетку подброшу?

– Там мои люди!

– Нет, сынок. Твоих людей там больше нет. Там люди Императора, а ты уже давно не воевода вилецких егерей.

– Это не так. Я сражался с ними бок о бок!

– И что ты сделаешь? Пойдешь и поможешь им прикончить горстку смельчаков, которые виновны только в том, что на них напали посреди ночи, не дав толком продрать глаза? Иди, я тебя не держу. Ты волен уйти от меня в любой момент.

– Я не это хотел сказать, учитель, – смутился он.

– А если все же передумаешь, – я сделал вид, что не услышал его слов, – пойди найди Малышку. Смысл в ее задании отпал, а город, боюсь, этой ночью станет весьма опасным. И лучше бы ей не ходить одной.

Он собрался что-то ответить, но улица содрогнулась от нового взрыва. Похоже, чубы собирались в Золотой Мост как на войну. По крайней мере, их запас гранат впечатлял. На сей раз они взорвали лестницу. Из окон вновь хлестнул свинцовый дождь, но еще три гранаты, упавшие на мостовую, не взорвались. Погода стала союзником Императору в лице обрушившегося с небес ливня. Он затушил фитили.

– Устаревшие гранаты, – с сожалением произнес Ловец. – Ой, устаревшие. Я слышал, в новых фитили простой водой не затушишь.

Меж тем егеря развили бурную деятельность. Со всего первого этажа сносилось все, что могло послужить заменой взорванной лестнице: бочонки, сундуки, даже несколько снятых с петель дверей и один шкаф. Арбалетчики иногда постреливали в дверной проем наверху, чтобы не дать оставшимся в живых чубам даже высунуться. Те, кто остался на крышах, притихли, не желая подставляться под меткие ружья южан. Я не знал, сколько людей Атамана осталось в здании. Не так уж много, вряд ли больше пяти. Но и имперцы понесли потери. Песья хоругвь лишилась львиной доли бойцов. Егерей оставалось с два десятка. Правда, последний свой козырь – учеников – Император пока еще на стол не выбросил. А еще – я не понимал, почему все еще бездействует Атаман. Его появление могло бы окончательно сломить боевой дух атакующих.

– Чего мы ждем? – спросил Егерь.

– Пока они прекратят заниматься дурью и начнут вести себя как схимники, – огрызнулся я.

– Может, нам стоит встать между ними? – неуверенно предположил Ловец. – Это может остановить их. Понимаешь?

– Сомневаюсь. Чубы будут рубиться до последнего. Влезем – недолго и пулю в спину получить. Признаться, опасаюсь я их длинноствольных ружей.

– И все же это – шанс прекратить глупую бойню, – поддержал Ловца Егерь.

Узнать, есть такой шанс или нет, нам не дали. Кто бы мог подумать, но чубы пошли в контратаку, не дожидаясь, пока имперцы закончат возводить импровизированный помост и задавят их числом. Один из них появился в дверном проеме, по пояс обнаженный, с двумя пистолями в руках. Сверкнула молния, и в ее свете мне померещился лик Атамана. Егеря замешкались, но потом дружно спустили тетивы арбалетов. Чуб даже не прыгнул, а словно бы резко бросил свое тело вперед и вверх, пропуская залп под собой. Вильцы не растерялись, хоть было от чего. Двигался их противник очень быстро. Арбалеты отлетели в стороны, в руках у бывших подчиненных моего Барчука возникли копья-сулицы. Чуб завертелся в воздухе, уворачиваясь от них. Грянули два выстрела.

– Сич! – закричал он. И крик слился с лязгом выхватываемых сабель.

Нет, обычные люди так не двигаются. Этот ученик моего брата напоминал рыбу в воде, только отталкивался он, казалось, от воздуха. Тела двух егерей не успели упасть на мостовую, а один из учеников Императора уже ринулся вперед, выхватив меч и прикрывшись тяжелым каплевидным щитом. Чуб рухнул на него. Имперец успел отразить сабли, но от силы удара рухнул на колени. Ученик Атамана и не собирался бить на поражение. Он использовал щитоносца для того, чтобы оттолкнуться и уйти в новый прыжок, окончившийся в самом большом скоплении егерей.

На сей раз кровь брызнула во все стороны. Сабли, казалось, зажили собственной жизнью. Чуб приземлился на колено, но вместе с ним упало семь трупов.

– Сич! – вновь огласил он ночную улицу криком.

– Сич!

Ответ донесся сверху. Еще двое чубов, каждый с парой обнаженных сабель, вынырнули из дверного проема и обрушились на остатки егерей. Пусть не столь хороши, как первый, но и они прикоснулись к схиме. Новый взблеск молнии. Один стрелок из трех, уцелевших на крышах, попробовал пристрелить чуба, бывшего сейчас как на ладони, но вновь грянул выстрел из окна-бойницы. Тело сползло по черепице.