– Зубы Пасти, Корвере! – выдохнула Эш. – Ты оставила записи в комнате и пошла прогуляться? Да не может же малыш Трикки быть настолько хорош…

Трик выглядел оскорбленным и открыл было рот, чтобы…

– Бездна и кровь, сосредоточьтесь! – прошептал Осрик. – Сейчас начнется.

Эшлин повернулась к Солису и его помощникам, поджав губы. Десница, держащая человеческий череп, протянула его другой, стоящей рядом. Из полой макушки достали гладкий черный камень с выведенным на нем именем и показали собравшимся аколитам.

– Марцелл Домициан.

Красивый итреец поднял голову при звуке своего имени.

– Я!

– Выйди вперед, аколит, – приказал Солис.

Тот кивнул и шагнул в центр круга. Юноша наклонял голову до тех пор, пока шея не хрустнула, затем потянул вниз руки и коснулся ими пальцев ног. Десница достала камень и прочитала имя:

– Мия Корвере.

Мия увидела, как Марцелл улыбнулся себе под нос, а Диамо с Джессаминой обменялись самодовольными ухмылками. Марцелл был умелым бойцом и имел приличные шансы войти в финальную четверку. Юноша задавал Мие хорошую трепку, когда их ставили в пару, и все в зале прекрасно это знали.

Мия замешкалась на краю круга. Брови Солиса медленно поползли вверх.

– Аколит?

Она сделала глубокий вдох и вышла на ринг – бесшумная, как кошка. Поступь уверенная. Дыхание ровное. Девушка заняла место в центре круга, и Солис встал между ней и соперником. Аколиты смерили друг друга взглядом, губы Марцелла изогнулись в ухмылке.

– Не бойтесь, ми донна, – сказал он. – Я постараюсь быть ласковым.

Мия одарила его уничижительным взглядом. Его улыбка стала шире. Один из Десниц поднял серебряного священника на ладони и показал обе стороны монеты, чтобы все убедились в отсутствии каких-либо хитростей. На одной стороне три пересекающихся солнца. На другой – рельефный образ Сенатского Дома в Годсгрейве, позади которого к небу тянулись Ребра.

– Аколит Мия, назови свой выбор.

– Троица.

Десница подкинул монету. Солис схватил ее в воздухе со скоростью молнии. Слепой, как у червя, взгляд шахида вперился в глаза Мии.

– Уверен, ты не забыла свой первый полученный от меня урок, аколит, – сказал он. – Но я еще раз тебе напоминаю, что это Зал Песен, а не теней. Если я заподозрю, что ты сражаешься в этих поединках чем-либо еще, кроме клинков, на сей раз я отрублю не только руку. Это ясно?

Мия посмотрела в пустые глаза. Ответила шепотом:

– Ясно, шахид.

Крупный мужчина позволил монетке соскользнуть с его руки. Та сверкнула в свете витражных окон и со звоном приземлилась на каменный пол.

– Сенатский Дом, – доложил Десница.

– Выбирай оружие, аколит Мия, – сказал Солис.

Мия подошла к стеллажам с орудиями, прошлась вдоль рядов заточенной стали. Глянув на Джессамину, достала рапиру и стилет. Рыжая фыркнула. Трик выглядел отчаянно встревоженным, а по кругу аколитов прошел любопытный ропот. Мия никогда не показывала себя с лучшей стороны, работая с традиционными двуручными стилями Караваджо или Дельфини. На уроках Солиса девушку постоянно ругали, что ее рука слишком слабая, и она не особо усовершенствовалась с тех пор, как Трик пытался научить ее тонкостям борьбы. Она так и видела вопрос в глазах юноши:

«Во что ты играешь?»

Тем не менее, невзирая на свои сомнения, Трик показал ей кулак и кивнул, чтобы взбодрить. Но за его спиной Мия увидела Наив, притаившуюся в тенях на краю зала среди других Десниц. Она была облачена в плащ, светлые кудряшки обрамляли закрытое тканью лицо. И именно женщине, а не юноше, Мия кивнула в ответ.

Марцелл выбрал тяжелый длинный меч и небольшой круглый щит в противоположность ее выбору, полагаясь на свое превосходство в силе, чтобы быстро выиграть поединок. Девушка наблюдала за ним из-под челки, пока они занимали позиции. С миловидного лица итрейца сошли все следы улыбки. Все здесь знали, что на кону. Победа. Шаг на пути к становлению полноправным Клинком. Марцелл, суровый и уверенный, кивнул Мие. Как и все в помещении, он думал, что это будет полное поражение.

В темноте прозвенел гонг. Марцелл шагнул вперед, рассекая воздух резкими широкими взмахами и ожидая, когда Мия отступит или увернется. Он и понятия не имел, что у девушки были другие планы. Планы, разрабатываемые с Наив в течение нескольких часов перед каждым завтраком. Их мечи свистели во мраке, пока они парировали и делали выпады. Ушибы и боли. Недели и месяцы показной слабости в классе Солиса. Она позволяла порезать себя, уколоть, постоянно терпела взбучки от Джессамины, Диамо, Пипа, Петруса, от всех. Все это, чтобы создать иллюзию слабости. Гадюка, замаскировавшаяся под опоссума. Струпопес, истекающий кровью на песке.

Все, как и сказал Меркурио.

«Порой слабость – это оружие. Если тебе хватит ума им воспользоваться».

Мия встретила третий выпад Марцелла стилетом, отводя его меч в сторону и заставляя крупного юношу потерять равновесие. Тот поднял щит, готовый отбиться от слабых ответных ударов Мии, как делал сотни раз в предыдущих схватках. Но со скоростью, наработанной в бесчисленные часы тренировок с Наив, и с силой, которую она скрывала во время всех бесчисленных выволочек под безжалостным взглядом Солиса, она взмахнула рапирой в воздухе и нанесла глубокую рану в плечо соперника.

Юноша пошатнулся от недоумения и потери равновесия. Мия отошла, пружиня на носочках и рассекая воздух окровавленным клинком.

– По-прежнему будешь со мной ласковым, Марцелл? – улыбнулась она.

Тот нахмурился и кинулся во вторую атаку – удары проносились над головой Мии, пока она ныряла под них. Девушка увиливала, изворачивалась, двигаясь, как танцовщица, и столкновение закончилось еще одним глубоким порезом на рабочей руке Марцелла. На камень брызнула кровь. И когда итреец наконец начал понимать глубину воды, в которой он плавал, Мия рванула вперед – выпад, выпад, в сторону, выпад, – выбила меч из его руки и нацелила клинок в колотящееся сердце.

– Сдавайся, – потребовала она.

Юноша посмотрел на ее лицо. На клинок. Грудь вздымалась и опускалась. По коже стекал пот.

– …Сдаюсь, – наконец сплюнул он.

– Очко! – крикнул Солис, когда кто-то ударил в гонг.

Мия присела в реверансе и вернулась на свое место в круге.

Остальные аколиты начали изумленно переговариваться друг с другом.

Ткань Наив скрывала ее улыбку.

Джессамина не улыбалась вовсе.

Поединки продолжались все утро, камень блестел потом и кровью. Осрик чуть не зарезал Пипа, а Джессамина с молниеносной скоростью перерезала Марцеллу горло от уха до уха, но вещатель Адонай и ткачиха Мариэль быстро вмешались, чтобы исцелить серьезные раны. Ни один аколит не потерял больше нескольких капель крови.