Также были проинструктированы некоторые из преподавателей и обслуживающего персонала, вышедшие из отпусков, как себя вести и что делать на случай появления в их школе соответствующих «следопытов». И, как потом выяснилось, это оказалось не лишней мерой.

А тем временем из Центра Гектору была передана, и тоже через тайник № 2, шифровка, из которой он узнал, что его руководство расписалось в своём бессилии ему реально помочь, и даёт ему карт-бланш на самостоятельное принятие решения на устранение Воронцова.

После такого Раулю впору было обидеться на своё московское руководство, плюнуть на всё и послать всех к чёрту!

Обиженные в службе разведки встречаются нередко. Подавляющему числу людей вообще трудно даётся правильная самооценка, в том числе и среди разведчиков. Тем более, им иногда бывает трудно оценить действия своего руководства в соответствующей сложной обстановке. Теперь это коснулось и Рауля.

Боясь в любой момент предательства Воронцова, Гектор теперь стал очень мнительным при встречах с источниками информации. Ведь его учили, что если контрразведка вплотную заинтересовалась разведчиком, то он не имеет права рисковать безопасностью своих источников информации, ещё больше обострять ситуацию.

Поэтому неделя прошла тяжело. Раулю пришлось отложить несколько встреч. Пора было что-то решать с Воронцовым.

Вероятность того, что тот отстанет после оплаты, равнялась нулю. После первой суммы наверняка последует вторая, третья и так далее. Даже, если ему заплатить очень много, он всё равно может предать, хотя бы для того, чтобы спрятать концы в воду. А тут, как назло уже нет Пако и связника, которых можно было попросить о какой-нибудь помощи. Так что денег Воронцову давать нет смысла. А если он будет опасен, то надо будет от него избавляться физически, а сейчас идти ва-банк! – принял решение Гектор.

Через неделю тот опять позвонил вечером домой к Раулю:

– «Здравствуй! Ну, как?».

– «Привет! Что, как?».

– «Деньги приготовил? К встрече готов?».

– «Слушай, какие деньги, какая встреча? Побойся Бога!».

– «Ну, ты даёшь! Я же тебе объяснил ситуацию! Ты, что ли не боишься?».

– «А ты?».

– «Я-а?.. Ну, как хочешь! Ты сделал свой выбор!» – нарочно быстро положил он трубку, чтобы испугать Вячеслава.

А тот специально так себя повёл при разговоре, чтобы проверить решимость Воронцова сдать его спецслужбам. Рауль надеялся, что прежде, чем это сделать, Воронцов перезвонит ему ещё раз. Уж очень он любил деньги. А без полученных денег, посаженый в тюрьму его школьный товарищ был бы ему без надобности.

И, действительно, через несколько дней в четверг звонок повторился.

– «Добрый вечер!» – начал он вкрадчиво.

– «О-о! Добрый вечер! Рад тебя слышать! Ну, я готов с тобой встретиться! Как ты?» – сразу ошарашил он Воронцова.

– «Хм, хорошо! А то я уже подготовил на тебя компромат и поместил его в надёжном месте!».

– «Ну, что ты, что ты?! Какой компромат? Я чист перед законом и властями! Но готов с тобой встретиться и к взаимному удовлетворению всё уладить! Я тебя приглашаю в воскресенье к нам на виллу в Пунта Лару хорошо отдохнуть. Согласен?».

– «Мне надо подумать. Я тебе завтра вечером перезвоню. Пока».

– «Хорошо, до свидания!».

Воронцов такого поворота в разговоре не ожидал. Он понял, что Вячеслав мягко стелет. Поэтому этого приглашения он очень испугался. Ведь там, на природе за городом, ничто не мешало Раулю тихо ликвидировать шантажиста. А поняв, что его дела плохи, Воронцов решился на отчаянный шаг.

По всей видимости, Славка денег не даст. Более того, очень велика вероятность, что он попытается ликвидировать меня. Что же мне делать? Значит: во-первых хорошо, что я всё таки сдал Гаврилова-Кочета аргентинским властям и американцам, и тем наверняка заслужил их расположение; во-вторых, при встрече надо как раз этим напугать Славку, что в случае моей гибели, компромат на него окажется у спецслужб Аргентины и США, и, в-третьих, во избежание этого попросить у него денег немедленно и как можно больше! – решил он.

А Рауль тем временем тоже готовился к последней с Воронцовым встрече. Он предположил, что предатель побоится поехать с ним на природу. Поэтому их встреча будет в Буэнос-Айресе, и надо выбрать укромное место и в позднее время. На всякий случай он выбрал несколько мест. Но как ликвидировать предателя, да ещё в одиночку? Оружие он не любил, да и следы наверняка бы остались.

Ну, что ж! Придётся старым дедовским способом, в буквальном смысле слова – именно способом деда Петра Петровича Кочета.

А это означало, что с помощью приёмов, попавшей в Корею, китайской борьбы Дим Мак поразить своего противника в болевые или даже смертельные точки на его теле. Но трудность заключалась в том, что мало было знать эти точки, и угадать их на закрытом одеждой теле, но и попадание в эту точку должно было быть очень точным и импульсным, то есть противник при этом должен быть фактически неподвижен.

Поэтому Рауль решил действовать по этапам: сначала обездвижить противника, а потом умертвить его, сбросив или с высоты, или в воду, или толкнув под автомобиль, или под поезд.

Но на это было не просто решиться. Ведь всю жизнь его воспитывали человеколюбию. А тут? Но делать нечего. Это же фактически война!

Да и на кон было поставлено всё – его жизнь и свобода, его семья и благополучие, дело, интересы и честь его родины.

И вот Воронцов позвонил, но нарочно в воскресенье поздно вечером:

– «Добрый вечер!».

– «Привет!».

– «Извини! Я не смог позвонить тебе раньше, у меня было много дел, поэтому давай лучше встретимся сейчас здесь, в Буэнос-Айресе».

– «Ну, давай, хотя уже поздно! Но где конкретно?».

– «Да мне всё равно!» – неожиданно пошёл навстречу Воронцов, желая выведать планы Рауля.

– «Тогда давай… даже и не знаю где? – вселил он в того надежду, что против него ещё нет коварного плана – Сам предлагай!».

– «Но я плохо знаю город».

– «Тогда давай сначала встретимся где-нибудь, а там и решим».

– «Хорошо, давай! Забери меня тогда через час у главного входа на кладбище Реколета!».

– «Хорошо, до встречи!» – сразу согласился Рауль, даже вздрогнув от предложения такого места.

Тогда же Рауль решил, что обезвредит шантажиста в машине, а потом, пользуясь темнотой, сбросит где-нибудь его тело. Времени на решение этого вопроса было предостаточно.

На улице при плюсовой температуре всё равно было прохладно. Ведь уже было 25 июля – почти середина южно-американской зимы.