усталость и уязвимость, но скорее, наоборот, опасные огоньки в глазах, тлеющие даже сейчас. Я… наверное, я хотел бы сказать это: «Ты такая сильная, я горжусь тобой». Но зачем ей очевидное? Ей не до того. И главное, она сама все прекрасно знает, она не из тех, чью веру в себя и дух нужно поддерживать похвалой, ей важнее поступки.

– Хочу в душ, – изнуренно сообщает она, подняв голову. Действительно, крови на ней слишком много, чтобы сесть за стол как ни в чем не бывало. – Я быстро, ополоснусь, переоденусь и вернусь; надеюсь, к тому времени никто не попытается сдохнуть еще раз.

Она кривит губы в улыбке и хором со Скорфусом сыплет хриплыми смешками, но в глазах веселья нет, лишь тревога. Как и мне, ей очень хочется из первых уст узнать, что случилось и все ли правильно поняла стража насчет отсутствия инцидентов. Мы переглядываемся. Она начинает шатко вставать, и я делаю то же со словами:

– Давай провожу и помогу…

Хотя бы с твоими ранами, раз пользы в другом от меня никакой.

Странно на меня посмотрев, даже не дослушав, она тут же перебивает:

– Клио! – Кашляет, старается смягчить голос, даже улыбается чуть теплее, встретившись с физальской принцессой взглядом. – Ты не проводишь меня? Мне не помешает смазать потом ссадины, нужны… м-м-м… нежные руки.

Ко мне она больше не поворачивается, так старательно, что посыл понятен. Ожидаем. И справедлив. На миг закрываю глаза: ну конечно. Она ничего не скажет, но запомнит мое бессилие в беде, она сделает или уже сделала пару выводов, а я… я… В третий раз сглатываю кровь, отрешенно отмечая, что вроде бы она успокаивается. Боги, да почему я вообще думаю об этом? Я ничего не должен Орфо Каператис. Она волшебница, я гаситель. Она принцесса, я монстр. Она когда-то уничтожила меня и не вправе ничего ждать от моих руин. И уж точно с большинством вещей в этой жизни она теперь справляется куда лучше меня.

– Конечно! – Шмыгнув носом, Клио тоже вскакивает, подлетает к ней, улыбается дрожащими губами. – Орфо, хаби, Орфо… – Запинается, робко сжимает ее запястье и, встав на носочки, заглядывает в глаза. – Ты же спасла их. Да я что угодно сделаю! Я…

– Что угодно не надо, но другие нежные руки мне не подойдут. – Орфо улыбается, на щеках выступила краска. Она по-прежнему смотрит куда угодно, только не на меня. Я заставляю себя не отворачиваться, даже слыша: – Пойдем. Заодно проверю, как там с едой, ведь мне тоже не помешает восполнить силы.

– Орфо, – все-таки решаюсь вмешаться. Да, звучит унизительно навязчиво, но хотя бы разумно. Или мне так кажется. – Может, тебя все-таки провожу я? Ты очень слаба, что, если упадешь в обморок?

Нежные руки этой девчонки, которую я периодически вижу мертвой, довольно неуклюжие. Тебе намного больше пригодились бы руки того, кто учился у медика.

– Какой-нибудь целер поймает, – мирно отзывается Орфо, все-таки посмотрев на меня, правда, бегло. Кусает губу. – Эвер, спасибо, но я бы не хотела, чтобы ты…

Таскался за мной, такой могущественной, хвостом. Это время прошло. Хватит.

Она не говорит этого, но кто-то в моей голове шепчет, шипит, выдыхает слова шелестящим злым потоком. Вот как… Я сдерживаю порыв снова сжать кулаки – нет, никто не должен заметить, что со мной творится, я ведь и сам этого не понимаю. Только какая-то глупая, жалкая, возможно, подлинно рабская часть меня все не хочет уступать:

– Орфо, но я…

– Двуногий, – раздается внизу, а потом черный всполох появляется перед лицом, не дав добавить: «…хочу помочь хоть как-то». Может, и к лучшему. – Уймись.

Скорфус, в отличие от Орфо, так и вытаращился на меня желтым глазом. Он качается вверх-вниз, его мельтешащие крылья нагоняют воздух. Как ни странно, я рад этому: становится как-то легче дышать. И думать. Наконец я даю себе мысленную затрещину и опять задаюсь вопросом, с чего так лезу туда, где меня явно не хотят видеть. На горизонте маячит очередной ответ, который мне не по душе, почти бросает в жар. Скорфус тем временем скалится.

– Дай человечице отскрести от себя всякую дрянь и займись делом. – Странное ощущение, будто за этими словами он прячет какие-то другие и они его невероятно забавляют: оскал скорее похож на паскудную ухмылку. – Хочу, чтобы мы сели жрать пораньше, а то нежные руки…

– Эй, заткнись! – к моему удивлению, быстро, сердито одергивает его Орфо.

Поверх крыла Скорфуса мы сталкиваемся взглядами, и на этот раз она не отворачивается, будто присматривается. Только бы ничего не прочитала; только бы не прочитала больше, чем понимаю я сам. Но вдруг она улыбается, обезоруживающе тепло, и я с трудом сдерживаю желание шагнуть навстречу, отмахнувшись от этого кота, как от огромной меховой мухи.

– Эвер… мне правда важно, чтобы кто-то остался с ними. – Она кивает на Рикуса с Ардоном, все еще переругивающихся в траве. – Кто-то адекватный, кто умеет задавать вопросы, а не только издеваться и раздуваться, как лягушка с соломинкой в заду.

– Ха-а-а! – фыркает Скорфус и машет хвостом, явно целя ей в лицо. – Очень смешно, человечица, ты смотри! Не стоит упражняться в остроумии в мой адрес, я ведь могу и…

– Клио, пошли! – Орфо, потеряв терпение, вздергивает нос и шагает прочь. Физальская принцесса трусит следом, напоследок испуганно обернувшись и шмыгнув носом еще громче.

Улыбаюсь ей. Бедняжка, наверное, все еще не понимает, как устроено общение этих двоих. Нас троих, если точнее. Ведь меня уже не выключишь так просто из этой… этого…

– Ладно, двуногий, пошли тоже. – Скорфус щурит глаз, а потом понижает голос. – Пошли-пошли. Мы, конечно, оба понимаем, почему на самом деле она не взяла тебя, прими еще разок мои искренние поздравления, но нужно правда…

– Почему она меня не взяла? – само срывается с губ. Боги. Это даже звучит глупо, будто мы неразлучные дети и вдруг она просто взяла и пошла гулять одна. Но голова просто кругом.

Возможно, еще и из-за мыслей, почти панических, – о том, как же назвать все, во что я впутался вслед за этим котом и Орфо. Не стоит себя обманывать, это заговор. Пусть ради спасения престола, а не наоборот, пусть без злого умысла вообще, но мы врем, изворачиваемся, в той или иной степени манипулируем представителями чужого государства, и неизвестно, до чего еще дойдем, пока Орфо не попытается сесть на трон. И я участвую в этом, больше даже не задумываясь лишний раз. Я, который, открыв глаза в светлой комнате, полной виол, почти клялся себе, что никогда больше не