Здесь, братец Лис, вы, вероятно, недоуменно поднимете брови и заметите, что для подобного утверждения у меня нет достаточных оснований. Согласен. Если бы сей молодой человек предстал перед судом, нам бы пришлось сидеть как на иголках. Но, как вам известно из моего отчета, Грейс под суд так и не попал.

Моя задача состояла в том, чтобы Дуглас Грейс выдал себя. Я дал ему понять, что собираюсь искать огарок, который Альберт Блэк бросил в стойло. Это явно его обеспокоило, хотя если бы нашли свечу с отпечатками его пальцев, это не было бы достаточно веским доказательством. Тем не менее он решил, что я слишком ему досаждаю и мое устранение будет очередной победой рейха.

Когда я сказал, что иду в пристройку за портсигаром, он принял очередное молниеносное решение. Он последует за мной, возьмет в стригальне клеймо, прибегнет к уже испытанному способу и вместе с шерстью отправит меня в город. Но под удар угодил Лосс, надевший мое пальто.

Теперь я был окончательно уверен, что это Грейс. Наговорив ему с три короба, причем так убедительно, что сам чуть не поверил в эту легенду, я попросил его сказать остальным, что буду всю ночь работать в стригальне, и в то же время уверил его, что не собираюсь этого делать. Первая попытка вернуться и уничтожить следы преступления потерпела неудачу, поскольку ему помешала группа спасения с носилками. А он наверняка их оставил, когда ходил за клеймом. Поверив, что в стригальне никого не будет, и клюнув на мои прозрачные намеки относительно оставленных убийцей улик, он совершил роковую ошибку. Подождав, пока я, по его мнению, заснул, он явился в стригальню. Сняв ботинки, которые после нападения на Лосса он успел высушить у камина в гостиной, Грейс стал затирать пол. Потом занялся клеймом, которое уже вытер о мое пальто. После этого, следуя своему первоначальному намерению, вытащил из подсвечника огарок, на котором не было отпечатков его пальцев, и кинул его в стойло. Перелез через перегородку и с помощью ветки попытался протолкнуть огарок вниз. Он рассчитывал, что этот огарок попадется мне раньше, чем тот, который Альберт Блэк закинул полтора года назад.

Я ожидал поединка, но то, что случилось, превзошло все мои ожидания.

Все произошло очень быстро и, если не считать последнего момента, совершенно бесшумно. Это была странная сцена. Я направил на него фонарь, он заморгал и изумленно уставился на меня. Маркинс бросился мне на помощь, ожидая схватки. Но ничего подобного не случилось. Загнанный в стойло, он не имел никаких шансов. Все выглядело как-то очень буднично. Грейс поднялся на ноги и ждал, когда я подойду поближе. Он не произнес ни слова. Я сделал официальное предупреждение, сказав, что полиция прибудет через два часа и если он согласен на временный арест, мы могли бы дожидаться в более теплом месте.

Он поклонился, почти согнувшись пополам. Я был потрясен — в свете направленных на него фонарей стоял настоящий нацист. Теперь он сыграет роль, для которой себя готовил. Мужественная и строгая фигура вполне узнаваемого образца. Он продемонстрирует безукоризненные манеры, выработанные нацистской выучкой. И будет молчать.

А потом я увидел, как его рука потянулась к боковому карману. Глаза его расширились, он стиснул зубы. Я завопил: «Стойте!»

Если бы он чуть замешкался, я бы отправился на тот свет вместе с ним. Я ведь готовился перелезть через перегородку, но, к счастью, не успел, что и спасло меня. Что-то ослепительно вспыхнуло и ударило меня в живот. Последнее, что я помню: оглушительный грохот и мое тело, летящее в пространстве и с силой врезающееся в стену. Я выбыл из строя до середины следующей недели. Дуглас Грейс отправился значительно дальше и обрел вечный покой в компании небожителей, к которым себя причислял.

Вот, собственно, и все. Он был готов к любому исходу. Возможно, работа над снарядом подсказала ему этот выход, но, мне кажется, он действовал по инструкции и у него был приказ в случае самоликвидации прихватить с собой и меня. Мы обнаружили остатки портсигара со следами взрывчатки и детонатор, вмонтированный в батарейку от фонаря. По-видимому, портсигар находился в нагрудном кармане, а батарейка — в боковом.

Мы никогда не узнаем подробностей о его учебе в Германии и о том, как он влился в ряды молодых сторонников нового порядка. Нам так и останется неведомо, какие клятвы он давал и как готовил себя к возвращению на родину, чтобы пополнить армейские ряды и самоотверженно работать на врага.

Фабиан Лосс поговаривает о постройке новой стригальни».

Из письма старшего инспектора уголовной полиции Аллейна жене.

«…Сейчас около полуночи, и я сижу в кабинете, где мне составляет компанию лишь портрет бедной Флоренс Рубрик. Боюсь, он не привел бы тебя в восторг — довольно банальная и приукрашенная картинка. Тем не менее портрет вместе с посмертным «вскрытием» ее характера дал мне возможность познакомиться с ней, как если бы она была жива. В каком-то смысле Фабиан Лосс был прав, утверждая, что разгадка ее трагической судьбы заключена в ее характере. Кто еще стал бы репетировать в темноте перед кучкой баранов, в то время как другие разыскивали ее бриллианты? Кто еще, догадавшись, что собственный племянник является вражеским агентом, сообщил бы об этом супругу, но взял с него слово хранить тайну и занялся бы этим делом самостоятельно? То, что она подозревала Дугласа Грейса, а не Маркинса, очевидно. Иначе Артур Рубрик после смерти жены не оставил бы в доме Маркинса. К тому же после разговора с Грейсом она более снисходительно стала относиться к помолвке Фабиана Лосса и Урсулы Харм. Миссис Рубрик, решив действовать в одиночку, тем самым обрекла себя на поражение. Эта маленькая некрасивая женщина со всем своим упрямством, высокомерием, щедростью, проницательностью и энергией пала жертвой идеи, которая оказалась сильнее ее.

Но теперь все позади. Обитатели Маунт-Мун начинают приходить в себя. Фабиан Лосс, быстро поправляющийся после удара по голове, потрясен тем обстоятельством, что удар этот нанесен его сподвижником, а сам он долгое время выдавал военные секреты вражескому агенту. Задержание португальского журналиста явилось для него лишь слабым утешением. Фабиан обвиняет себя в преступной неосторожности и легкомыслии. Однако он считает, что Грейс вряд ли мог передать врагу что-то стоящее. Я не разделяю его уверенности, но пока нет никаких признаков того, что враг использует его магнитные взрыватели.

Фабиан скоро выздоровеет. Урсула Харм избавит его от сомнений. Они поженятся, и он со временем станет важным, но никому не известным специалистом, одной из теневых фигур технического прогресса. Мисс Линн смирится со своей участью, но никогда не простит ни мне, ни себе своей единственной вспышки эмоций. Юный Клифф, который, вероятно, заинтересует тебя больше остальных, повзрослеет, излечится от комплексов и вновь займется музыкой. Теперь у него нет причин для страхов и переживаний. Его отец продолжит загонять овец в стригальню и виртуозно глотать огонь. А мерзавца Альберта я убедил Лосса выгнать.

Осмелюсь высказать предположение, что скоро вернусь домой.

Выкурив трубку и немного поразмыслив, я вновь взялся за перо. Когда в полночь оторвешься от дел и посмотришь в окно, по спине пробегает холодок восторга от здешних красот. Плато, опоясанное цепью гор, сверкание звезд в черной пустоте неба. На севере снова горы, равнина, бурный пролив, еще один остров, тринадцать тысяч миль воды и за всем этим — ты.