Он брел, пытаясь представить, что сейчас делают Гаврила и Исин до тех пор, пока изголодавшиеся по свету глаза почувствовали впереди свет. Потом он услышал стальной звон вперемежку с проклятьями и вытащил меч.

Сразу за поворотом потолок и стена озарились светом. Он мельком удивился, что не видно факелов, сделал шаг вперед и не ощутил под ногами пола.

Это был краткий миг, когда в животе все сжалось и скрутилось тугой пружиной. Камень давивший и сверху и снизу, и с боков, вдруг исчез из-под ног и он полетел в свет. Падение продолжалось не более мгновения. Ноги ударились по чему-то мягкому. Он сжался и отпрыгнул в сторону.

В этом залитым тусклым светом проходе шла своя жизнь.

Избор только глянул и вошел в дело. Сказать, что Исину приходилось плохо значило не сказать ничего. Хазарин полулежал на спине в узкой щели, не шире домовины, а три остроголовых, словно три железных дятла, секли его мечами. Одинокий светильник, что висел на стене, скупо освещал побоище. Еще одна лампа горела за спиной Избора. Воевода снял ее, поднял повыше.

— «Свету бы побольше», — подумал Избор. Он отступил на шаг в сторону и бросил лампу в спину среднего остроголового. Глиняная скорлупа раскололась, и горящее масло скользнуло по доспехам врага. Среагировав на вспышку, его товарищи вскрикнули и отступили. Они думали, что отдаляются от опасности, но на самом деле они на шаг подошли к Избору. Воевода не стал дожидаться продолжения и взмахнул мечом, доставая первого врага. Тот упал с рассеченной головой. Оставшийся в живых отпрыгнул, повернувшись спиной к хазарину.

— Живой? — спросил Избор у сотника, через голову ощерившегося врага. — Или тебе эти язык отрезали?

Исин, собравшись с силами ударил остроголового в спину и тот, не устояв, налетел на Избора. Воевода не стал его бить мечом, а только чуть согнув ноги принял на плечо, перекатил на спину и помогая руками хрястнул врага о валун.

Тело выгнулось, съехало вниз и заскреблось по камням, но Избор не стал интересоваться, что стало с остроголовым. Дел и без того хватало. Он выдернул хазарина из щели.

— Цел?

Исин тяжело дышал, надувая щеки.

— Это… смотря…. с чем… сравнивать…

Избор ткнул пальцем за спину, в стонущую тьму.

— С ним…

— Тогда ни царапины.

Воевода довольно кивнул, подхватил факел и они пошли искать Гаврилу.

С факелом в руках бродить по подземелью было куда как приятнее. Богатыри шли вперед, как и прежде, выбирая ходы, что вели наверх.

— Куда он делся? — сказал Исин. — Что же он, в прятки с нами играет?

— Унесло куда-нибудь. С водой не поспоришь…

— Раз мы выбрались, то и он выбрался, — упрямо повторил хазарин. — Наверняка ведь нашел кого-нибудь и режет, режет, режет…

Избор отмахнулся. Заставить хазарина замолчать могло только одно и Избор скомандовал:

— Не рассуждай. Бегом…

И побежал сам.

Круг света от факела, что нес Избор, скрылся впереди и, не желая оставаться в темноте, Исин рванул следом. Тело болело от ударов, полученных только что, но уже через поприще руки и ноги расходились и напоминали о недавнем прошлом только легкой болью. Больше поприща они пробежали так никого не встретив.

А потом они выбежали в зал, где стоял Гаврила, окруженный таким множеством врагов, что одного взгляда было достаточно, что бы понять, что победить их всех просто невозможно, даже втроем и даже с Гавриловой рукой.

Песиголовцы стояли так плотно, что почти не шевелились. Избор видел только первые шесть рядов, но не сомневался, что они, эти ряды, уходят все дальше и дальше в темноту и там не кончаются. Он понял, что если и есть на белом свете что-то для них невозможное, так это как раз именно это.

— Ну, что делать будем? — спросил Исин опуская меч. — Страсть как помирать не хочется.

Бежать назад было глупо — их даже не посекли бы мечами, а просто затоптали.

— А похоже придется, — сказал Избор, оглядывая первые, самые плотные ряды песиголовцев. Морды врагов щерились, уверенные в своей победе.

— Не хотелось бы… — отозвался хазарин, черпая в разговоре храбрость. — Раз помрешь, так не женишься. А я обещал вроде…

— Ишь чего вспомнил… Раньше думать нужно было, — процедил Гаврила. Он стоял у них за спинами и чем-то звонко щелкал за своим щитом. Нож точил что ли? — Остался бы у князя Голубева, так и жил бы себе в удовольствие с молодой женой.

Первый ряд сделал шаг вперед. Маленький шажок и Избор понял, что они все же боятся их. Боятся колдовства, которого у них уже почти не было. Избор обречено полез за пазуху за мешочком с семечками.

— И остался бы… — отозвался, не поворачиваясь, хазарин. — Сами же меня князем стращали. А я дурак поверил…

Он коротко выдохнул, становясь серьезным.

— Ладно, ребята… Если кому чего должен остался — простите. А дальше, ну сами понимаете, тогда слева…

Он не успел договорить.

— Пригнись, — жестко скомандовал Гаврила. Исин замешкался, но Изборова рука пригнула его к камням.

Масленников проскользнул между друзьями и держа перед собой щит сделал несколько шагов навстречу врагам.

Избор и Исин рванулись прикрыть ему спину, но он остановил их.

— Стойте! Сейчас моя очередь!

— Хочешь быть первым? — проревело из темноты. По рядам врагов пошли волны. Кто-то здоровый и сильный выбирался оттуда навстречу ему. — Что же, ты достоин смерти от моей руки!

Исин вытянул шею, пытаясь разглядеть говорившего, но тут звонко щелкнуло и с Гаврилова щита совалось ослепительно голубое кольцо. Исин успел прижмурить глаза и увидел, как став в одно мгновение полукругом, оно ударило по передним рядам, а следом за ним со щита сорвалось втрое и третье, довершая все то, что начало первое. Протирая полуослепшие глаза он ждал криков, но в пещере было только слышно как гремят скатывающиеся сверху камни, валится на пол какое-то железо, да что-то капает.

Щупая темноту впереди себя рукой хазарин подошел к Гавриле. Света было мало, но и его хватило увидеть, как прямо перед ним, в трех шагах, бесконечными рядами, уходящими в темноту, стояли половинки песиголовцев. Все выглядело так, словно огромная секира пронеслась над ними и каким-то чудом не задев богатырей располосовала их врагов надвое.

— Что это? — показывая на стоящие половинки спросил хазарин.

— Все вам так и расскажи… — ответил Гаврила опять щелкая щитом. — Все расскажешь — сам без штанов останешься.

— Что это? — повторил Исин всем видом своим показывая, что не сдвинется дальше, пока ему не объяснят что тут произошло. Избор не спрашивал, но смотрел на Гаврилу с интересом.

— Ну ей-Богу ничего интересного, — сказал тот. — Ну вы что, ни разу половинки песиголовца не видели?