Мною, особенно после тяжелого случая для бригады – измены Родины со стороны Шутова предупреждались комиссары частей и давались конкретные указания с тем, чтобы за малоустойчивыми красноармейцами необходимо установить особый индивидуальный контроль за полное его поведение, этого указания комиссаром 41-й саперной роты старшим политруком т. Кравченко не было выполнено, вследствие чего красноармеец Шмавгонец был в самовольной отлучке 17 мая вечером, но командование роты не знало, а так же и сам факт его побега, тогда как при тщательном бы контроле и наблюдении за ним, он был бы пойман». Было проведено совещание комсостава, поиски продолжаются[992].

28 мая 1940 г. исполняющий должность Главного военного прокурора диввоенюрист Гаврилов направил наркому обороны СССР и начальнику Политуправления РККА донесение за № 23089 о том, что «18 мая с.г. из 41-й отдельной саперной роты 2-й танковой бригады исчез красноармеец Шмавгонец Николай Захарович, 1917 года рождения, член ВЛКСМ, белорус, в РККА с 1938 г.

17 мая Шмавгонец был в самовольной отлучке и встречался с литовскими женщинами.

26 мая в 22 часа в г. Вильно Шмавгонец задержан и при опросе показал, что 18 мая он был задержан в г. Вильно гражданами, посажен в машину и отвезен в неизвестный дом, где его продержали около 7 суток в подвале. Интересовались сведениями о количестве вооружения, запаса артснарядов, причине передвижения бригады. По сообщению Шмавгонец в ночь на 25 мая с завязанными глазами и руками был вывезен за город, по дороге угрожали расстрелять, потом отпустили.

По этому делу производится следствие»[993].

Эта же версия попала в доклад Мамонова: «18-го мая кр[асноармее]ц 41 саперной роты 2 лтб Шмавгонец, член ВЛКСМ, ушел в самовольную отлучку в г. Вильно к знакомой женщине (польке). Пьянствовал у нее, в результате попал в лапы разведки, которая держала его в течение 5 дней, неоднократно допрашивала о состоянии танковой бригады.

В прошлом Шмавгонец недисциплинированный, систематически ходил в самовольные отлучки к литовским женщинам. В СССР имеет трех жен»[994].

Действительно, на допросе, проведенном 28 мая заместителем Народного Комиссара Обороны Союза ССР командармом 2-го ранга Локтионовым, Шмавгонец показал:

«Шмавгонец Николай Захарович 1917 года рождения, крестьянин колхозник, белорусс, член ВЛКСМ, женат. Уроженец колхоза Червоный Кубы, Роска-Селецкого сельсовета, Оршанского района БССР, в армии с мая месяца 1938 года.

Семья состоит: жена, двое детей, сестра, брат и отец. Образование 5 классов.

Шмавгонец предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний.

ВОПРОС: Шмавгонец, расскажите последовательно и правдиво, где вы были и что делали в период между 18 и 27 мая?

ОТВЕТ: 18 числа в 22 часа я решил пойти к одной девушке погулять.

ВОПРОС: Вы получили разрешение своего командира на увольнение?

ОТВЕТ: Нет, я решил пойти сам, зная, что отпуска не получу, и совершил самовольную отлучку. С моим отъездом из Вильно хотел попрощаться с девушкой.

ВОПРОС: Через какие ворота прошли?

ОТВЕТ: Я прошел через ворота, охраняемые литовскими солдатами, зная, что через наши ворота не пропустили бы.

ВОПРОС: И часто вы этими воротами пользовались?

ОТВЕТ: Два раза.

ВОПРОС: Последний раз 18 мая был второй или третий?

ОТВЕТ: Второй раз.

ВОПРОС: Вас остановил литовский часовой?

ОТВЕТ: Нет, никто меня не останавливал.

ВОПРОС: Продолжайте рассказывать дальше.

ОТВЕТ: Когда я вышел из ворот, то сразу направился к знакомой девушке Юлии Савицкой, проживающей по Кальварийской улице дом № 103. До Кальварийской улицы я шел одним из переулков (не помню названия), где увидел легковую машину иностранного типа, стоявшую на дороге. Машина маленького размера, черного цвета, на четырех человек. Возле нее возились два человека. Проходя мимо машины, я был остановлен одним из этих людей. Он попросил меня помочь починить машину, потому что они, видимо, сами не могли исправить. Я стал отказываться, так как машин таких не знаю, и исправить повреждение не могу, но они очень упрашивали, и я решил посмотреть зажигание. Контакты наковальни и молоточки в распределительном механизме были разрегулированы, и я это повреждение устранил. Машина завелась, и незнакомые мне люди попросили меня поехать с ними и посмотреть их машину на ходу. Я согласился. Шофер был без фуражки с прической, одет был в темно-синий костюм. Лицо его для меня было незаметно ввиду темноты.

Второй пассажир был выше среднего роста, одет в костюм желтого цвета, в шляпе, волосы черные с сединой, под носом маленькие усики, на вид ему лет 40, кругловатое лицо, плотноватый с небольшим брюшком. Дорогой этот пассажир начал расспрашивать меня о жизни в Советском Союзе. Он приводил примеры с наших красноармейцев, которые говорят по-разному: одни говорят, что в СССР жить хорошо, другие жалуются на плохую жизнь. На его вопросы и замечания я ничего не ответил, а только сказал ему, что лучше всего самому съездить и посмотреть. Мы ехали по Кальварийской улице по направлению в город. Проехали “Зеленый мост” через р. Вилию и шофер вскоре повернул направо, и через некоторое время остановился у магазина. Пассажир зашел в магазин за покупками, а я хотел уйти, но шофер опять уговорил меня остаться. Пассажир возвратился с покупками, и мы поехали дальше.

ВОПРОС: Что вас побудило поехать с незнакомыми лицами после того, как они закупили в магазине какие-то продукты и пригласили вас поехать дальше?

ОТВЕТ: Они сказали так: мы поедем к квартире, оставим продукты, и вы вернетесь назад, отвезем вас к казарме.

Так как к девушке, к которой я собирался, не дошел, они сказали – можем подвести к казарме или к девушке – я поехал.

Я не знаю улиц, где мы ездили, но поворачивали несколько раз и в одном из переулков остановились, затем заехали во двор какого-то дома. Ворота за собой они закрыли. Меня стали приглашать в квартиру. Я сначала отказывался, но потом согласился войти и попить воды и покурить. Шофер остался во дворе, а мы с незнакомым пассажиром вошли в комнату. Он за мной закрыл дверь на ключ. Я удивился, но думал, что у них так заведено – после входа в комнату закрывать дверь на ключ. В комнате сидела женщина лет 22, которая быстро ушла. Через минут 10 после ее ухода, в комнату постучались и вошли два гражданина. Оба были легко одеты – брюки на выпуск и в рубахах, с виду лет 30 и 35. Один из них задал мне вопрос: “Расскажите, как у вас в Советском Союзе с колхозами: насильно тянут людей или они сами идут в колхозы; говорят, что у вас очень тяжело живется?” Я ответил, что у нас в колхозы идут добровольно, и никто никого силой не тянет. Дальше они повели разговор о жизни рабочих в Советском Союзе. Спрашивая меня, они одновременно высказывались, что в Советском Союзе нет товаров, что рабочий мало зарабатывает и живет плохо. Спрашивали о стахановцах – сколько они зарабатывают. Я ответил, что стахановцы много зарабатывают.